Статья 18

Закрепление в Конституции принципа ее высшей юридической силы и прямого действия (ч. 1 ст. 15), его конкретизация в признании прав и свобод человека и гражданина непосредственно действующими (ст. 18) и гарантирование каждому судебной защиты его прав и свобод (ст. 46) создают необходимые юридические предпосылки для превращения Конституции в непосредственно действующее право. В прежних советских конституциях нормы о правах и свободах не обладали таким свойством, ибо не могли реализовываться, если не было соответствующего закона, партийно-правительственного постановления, ведомственной инструкции. На практике применялись именно последние, а не конституционные нормы. Отсутствовал институт судебного конституционного контроля. Суды же представляли собой зависимый, второстепенный институт в партийно-государственной системе власти. Придание Конституции в изменяющемся российском обществе качества акта прямого действия принципиально изменяет ее роль и значение в правовой системе.

Благодаря своим юридическим свойствам, нормативности Конституция, ее положения о правах и свободах оказывают непосредственное регулирующее воздействие на общественные отношения. При этом права и свободы признаются непосредственно действующими независимо от того, существуют или еще нет законодательные акты, призванные при необходимости их конкретизировать, определять правила, механизмы и процедуры для их наиболее эффективного осуществления. Каждый субъект права: государственный, муниципальный или общественный орган, должностное лицо, государственный служащий или гражданин - должен сверять свои юридически значимые действия прежде всего с Конституцией, руководствоваться ею. Она является правовым основанием для отмены актов и пресечения действий, которые ей противоречат. При защите в суде, ином органе своих прав и свобод правомерна ссылка непосредственно на конституционные нормы, как правомерна такая ссылка и со стороны этих органов при принятии ими решения.

Имеются права и свободы, которые, исходя из смысла конституционных норм, не требуют для своего осуществления дополнительной законодательной регламентации. Например, свобода мысли, свобода творчества, право на участие в культурной жизни и на доступ к культурным ценностям. Другие нуждаются в этом для более полной и гарантированной их реализации, что вытекает из характера самого права и свободы или из прямого указания в Конституции на необходимость принятия закона. Так, норма ст. 30 Конституции о праве на объединение реализуется в единстве с конкретизирующими ее федеральными законами от 19 мая 1995 г. "Об общественных объединениях" (в ред. от 2 февраля 2006 г.), от 12 января 1996 г. "О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности" (в ред. от 9 мая 2005 г.), от 11 июля 2001 г. "О политических партиях" (в ред. от 30 декабря 2006 г.), рядом других; норма ст. 32 об избирательных правах - с федеральными законами от 12 июня 2002 г. "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" (в ред. от 30 января 2007 г.), от 18 мая 2005 г. "О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации" и др. При этом права и свободы человека и гражданина являются главными нормативно-ценностными ориентирами, которым должны соответствовать содержание и направленность законодательства.

При развитии, конкретизации в законах конституционных положений не исключена опасность их искажения, сужения сферы действия права или свободы, установления таких процедур и механизмов их реализации и защиты, которые в силу неполноты, ущербности могут затруднить осуществление этого права или свободы. Кроме того, низкий уровень правосознания и правовой культуры в обществе вообще и у многих представителей власти в частности порождает еще большую опасность - нарушение прав и свобод при применении даже совершенных законов изданием подзаконных актов, решениями и действиями должностных лиц исполнительной власти и местного самоуправления. Поэтому принципиальное значение имеют положения комментируемой статьи, согласно которым смысл, содержание и применение законов, как и других правовых актов, должны быть подчинены обеспечению прав и свобод человека и гражданина. Эти положения адресованы всем ветвям государственной власти и местному самоуправлению. При их несоблюдении вступает в действие механизм судебного конституционного контроля и судебной защиты.

Конституция возлагает на Конституционный Суд проверку по запросам уполномоченных на то органов и лиц конституционности законов, иных нормативных правовых актов, договоров. По жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан, их объединений и по запросам судов он проверяет конституционность закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле. Конституционный Суд уже принял немало решений, которыми признал неконституционными положения законов, других нормативных правовых актов на том основании, что они по своему буквальному смыслу или по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, фактически устанавливали необоснованные ограничения конституционных прав граждан, препятствия к их полному осуществлению.

На основе Конституции Суд признал неконституционными полностью или частично положения законов, касающиеся, например: права на судебную защиту; равенства граждан перед законом и судом; прав потерпевших от злоупотреблений властью; избирательных, трудовых, жилищных прав; права на пенсионное обеспечение; свободы экономической деятельности; прав в налоговых правоотношениях; права на благоприятную окружающую среду и на возмещение ущерба, причиненного экологическим правонарушением; права на свободу информации; права свободно выезжать за пределы страны и беспрепятственно возвращаться в нее; иных прав. Все эти решения направлены на защиту основных прав и свобод человека и гражданина, обеспечение их непосредственного действия, ориентацию субъектов права, прежде всего государственных органов и должностных лиц, на применение законов, иных нормативных правовых актов в соответствии с их конституционно-правовым смыслом. Функцию конституционного контроля в пределах своих полномочий осуществляют конституционные, уставные суды субъектов Федерации.

Развивается практика прямого применения Конституции, прежде всего в сфере защиты прав и свобод граждан, и в деятельности других звеньев судебной власти - судов общей юрисдикции и арбитражных судов. Конституционный Суд еще в Постановлении от 4 февраля 1992 г. N 2-П (Ведомости РСФСР. 1992. N 13. ст. 669) отмечал, что положение Конституции об обязанности государственных органов и должностных лиц соблюдать Конституцию, по существу, требует непосредственного ее применения судами при обнаружении противоречия между конституционными нормами и другими законами. 31 октября 1995 г. Пленум Верховного Суда РФ принял специальное постановление "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия" (Бюллетень ВС РФ. 1996. N 1). Постановление, исходя из требований ч. 1 ст. 15, ст. 18 Конституции, также ориентирует суды на то, чтобы в соответствии с этими конституционными положениями они при рассмотрении дел оценивали содержание закона или иного нормативного акта, регулирующего рассматриваемые судом правоотношения, и во всех необходимых случаях применяли Конституцию в качестве акта прямого действия. Это важно для реальной защиты прав и свобод человека, учитывая, что в суд могут быть обжалованы решения и действия (или бездействие) органов государственной власти, местного самоуправления, общественных объединений, должностных лиц и государственных служащих, посягающие на права и свободы граждан (см. комм. к ст. 46).

Статья 18

     Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими.
Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной
и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием.

     Комментарий к статье 18

     Закрепление в Конституции принципа ее высшей юридической силы и прямого
действия (ч. 1 ст. 15), его конкретизация в признании прав и свобод человека
и гражданина непосредственно действующими (ст. 18) и гарантирование каждому
судебной защиты его прав и свобод (ст. 46) создают все необходимые юридические
предпосылки для превращения Конституции в непосредственно действующее право.
В прежних советских конституциях нормы о правах и свободах не обладали таким
свойством, ибо не могли реализовываться, если не было соответствующего закона,
партийно-правительственного постановления, ведомственной инструкции. На практике
применялись именно последние, а не конституционные нормы. Отсутствовал институт
судебного конституционного контроля. Придание Конституции качества акта прямого
действия принципиально изменяет ее роль и значение в правовой системе.
     Благодаря своим юридическим свойствам, нормативности Конституция, ее
положения о правах и свободах оказывают непосредственное регулирующее воздействие
на общественные отношения. При этом права и свободы признаются непосредственно
действующими независимо от того, существуют уже или еще нет законодательные
акты, призванные при необходимости их конкретизировать, определять правила,
механизмы и процедуры для их наиболее эффективного осуществления. Каждый субъект
права - государственный или общественный орган, должностное лицо или гражданин
- должен сверять свои юридически значимые действия прежде всего с Конституцией,
руководствоваться ею. Она является правовым основанием для отмены актов и
пресечения действий, которые ей противоречат. При защите в суде, ином органе
своих прав и свобод правомерна ссылка непосредственно на конституционные нормы,
как правомерна такая ссылка и со стороны этих органов при принятии ими решения.
     Имеются права и свободы, которые, исходя из смысла конституционных норм,
не требуют для своего осуществления дополнительной законодательной регламентации.
Например, свобода мысли, свобода творчества, право на участие в культурной
жизни и на доступ к культурным ценностям. Другие нуждаются в этом для более
полной и гарантированной их реализации, что вытекает из характера самого права
и свободы или прямого указания в Конституции на необходимость принятия закона.
Так, норма ст. 30 Конституции о праве на объединение реализуется в единстве
с конкретизирующими ее федеральными законами от 19 мая 1995 г. "Об общественных
объединениях", от 12 января 1996 г. "О профессиональных союзах, их правах
и гарантиях деятельности", рядом других; норма ст. 32 об избирательных правах
- с федеральными законами от 6 декабря 1994 г. "Об основных гарантиях избирательных
прав граждан Российской Федерации", от 2 июня 1995 г. "О выборах депутатов
Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации" и др.; норма
ст. 40 о праве на жилище - с Жилищным кодексом и другими актами жилищного
законодательства.
     При развитии, конкретизации в законах конституционных положений не исключена
опасность их искажения, сужения сферы действия права или свободы, установления
таких процедур и механизмов их реализации и защиты, которые в силу неполноты,
ущербности могут затруднить осуществление этого права или свободы. Кроме того,
низкий уровень правосознания и правовой культуры в обществе вообще и у многих
представителей власти в частности порождает еще большую опасность - нарушение
прав и свобод при применении даже совершенных законов изданием подзаконных
актов, действиями должностных лиц. Поэтому принципиальное значение имеют положения
комментируемой статьи, согласно которым смысл, содержание и применение законов,
как и других правовых актов, должны быть подчинены обеспечению прав и свобод
человека и гражданина. Эти положения адресованы всем ветвям государственной
власти и местному самоуправлению. При их несоблюдении вступает в действие
механизм судебного конституционного контроля и судебной защиты.
     Конституция возлагает на Конституционный Суд проверку по запросам уполномоченных
на то органов и лиц конституционности законов, иных нормативных актов, договоров.
По жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан и по запросам
судов он проверяет конституционность закона, примененного или подлежащего
применению в конкретном деле (см. комментарий к ст. 125). Конституционный
Суд уже принял немало решений, которыми признал неконституционными положения
целого ряда законов, других нормативных актов на том основании, что они по
своему буквальному смыслу или по смыслу, придаваемому им правоприменительной
практикой, фактически устанавливали необоснованные ограничения конституционных
прав граждан, препятствия к их полному осуществлению. То же относится к прежнему
полномочию Конституционного Суда проверять конституционность обыкновенной
правоприменительной практики.
     На основе Конституции России 1993 г. Конституционный Суд признал неконституционными
полностью или частично положения некоторых законов, касающиеся, например,
права на судебную защиту, равенства граждан перед законом и судом, прав потерпевших
от злоупотреблений властью, избирательных, трудовых, жилищных прав, права
на благоприятную окружающую среду и на возмещение ущерба, причиненного экологическим
правонарушением, права свободно выезжать за пределы страны и беспрепятственно
возвращаться в нее, иных прав. Все эти решения были направлены на защиту основных
прав и свобод человека и гражданина, обеспечение их непосредственного действия.
     Развивается практика прямого применения Конституции, прежде всего в сфере
защиты прав и свобод граждан, и в деятельности других звеньев судебной власти
- судов общей юрисдикции и арбитражных судов. 31 октября 1995 г. Пленум Верховного
Суда Российской Федерации принял специальное постановление "О некоторых вопросах
применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия".
Постановление, исходя из требований ч. 1 ст. 15, ст. 18 Конституции, ориентирует
суды на то, чтобы в соответствии с этими конституционными положениями они
оценивали при рассмотрении дел содержание закона или иного нормативного акта,
регулирующего рассматриваемые судом правоотношения, и во всех необходимых
случаях применяли Конституцию в качестве акта прямого действия. Это очень
важно для реальной защиты прав и свобод человека, учитывая, что в суд могут
быть обжалованы решения и действия (или бездействие) органов государственной
власти, органов местного самоуправления, общественных объединений, должностных
лиц и государственных служащих, посягающие на права и свободы граждан (см.
комментарий к ст. 46).

Постановление Конституционного Суда РФ от 4 февраля 1992 г. N 2-П
"По делу о проверке конституционности правоприменительной практики расторжения трудового договора по основанию, предусмотренному пунктом 1.1 статьи 33 КЗоТ РСФСР"

Именем Российской Федерации

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д.Зорькина, заместителя Председателя Н.В.Витрука, секретаря Ю.Д.Рудкина, судей Э.М.Аметистова, Г.А.Гаджиева, А.Л.Кононова, В.О.Лучина, Т.Г.Морщаковой, В.И.Олейника, Н.В.Селезнева, О.И.Тиунова, Б.С.Эбзеева,

с участием гражданина Российской Федерации Б.А.Альтговзена, подавшего индивидуальную жалобу в Конституционный Суд Российской Федерации,

руководствуясь частью первой статьи 165 Конституции РСФСР, пунктом 2 части второй статьи 1, частью четвертой статьи 41, статьей 66 Закона РСФСР "О Конституционном Суде РСФСР",

рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности правоприменительной практики расторжения трудового договора по достижении работником пенсионного возраста при наличии права на полную пенсию по старости, сложившейся при применении пункта 1.1 статьи 33 КЗоТ РСФСР.

Поводом к рассмотрению дела, согласно части первой статьи 67 Закона РСФСР "О Конституционном Суде РСФСР", явились индивидуальные жалобы Б.А.Альтговзена и М.Ф.Стадниковой с требованием признать обыкновение правоприменительной практики, сложившееся при расторжении трудового договора по основанию, предусмотренному пунктом 1.1 статьи 33 КЗоТ РСФСР, не соответствующим Конституции РСФСР.

Руководствуясь частью четвертой статьи 1 и статьей 32 Закона РСФСР "О Конституционном Суде РСФСР", Конституционный Суд Российской Федерации

установил:

Заявители Б.А.Альтговзен и М.Ф.Стадникова обжалуют в Конституционный Суд расторжение с ними трудового договора в соответствии с пунктом 1.1 статьи 33 КЗоТ РСФСР и все состоявшиеся по их делам судебные решения, считая, что нарушено их конституционное право на труд и что оно не было защищено в предусмотренном законом судебном порядке. Основанием расторжения трудового договора послужило достижение ими пенсионного возраста при наличии права на полную пенсию по старости.

Б.А.Альтговзен уволен администрацией треста "Оргтехстрой" г.Ленинграда с должности старшего инженера 1 февраля 1990 года, в связи с чем он обратился с иском о восстановлении на работе в Смольнинский районный народный суд, который своим решением от 20 марта 1991 года в иске ему отказал. Судебная коллегия по гражданским делам Ленинградского городского суда, рассмотрев дело по кассационной жалобе Б.А.Альтговзена, своим определением от 25 апреля 1991 года оставила решение народного суда без изменения. Жалобы, поданные на это решение в надзорном порядке, также оставлены без удовлетворения в Ленинградском городском суде и Верховном Суде Российской Федерации.

Аналогичные судебные решения вынесены по делу М.Ф.Стадниковой, уволенной администрацией Астраханского порта с должности шкипера 29 марта 1991 года. Решение Кировского районного народного суда г.Астрахани от 2 сентября 1991 года, которым ей отказано в иске о восстановлении на работе, оставлено без изменения определением судебной коллегии по гражданским делам Астраханского областного суда от 2 января 1992 года. Оставлена без удовлетворения и жалоба, поданная в порядке надзора в Верховный Суд Российской Федерации.

Во всех состоявшихся по указанным делам судебных решениях признано, что увольнение произведено в точном соответствии с законом по основанию, предусмотренному пунктом 1.1 статьи 33 КЗоТ РСФСР. Таким образом, суды также руководствовались данной нормой. Однако по смыслу Конституции РСФСР эта норма не подлежит применению.

Согласно статье 32 Конституции РСФСР "граждане РСФСР равны перед законом независимо от происхождения, социального и имущественного положения, расовой и национальной принадлежности, пола, образования, языка, отношения к религии, рода и характера занятий, места жительства и других обстоятельств. Равноправие граждан РСФСР обеспечивается во всех областях экономической, политической, социальной и культурной жизни".

Статья 38 Конституции РСФСР, провозглашая право граждан на труд, включает в него "право на выбор профессии, рода занятий и работы в соответствии с призванием, способностями, профессиональной подготовкой, образованием и с учетом общественных потребностей".

В соответствии со статьей 14 Конституции РСФСР всем лицам, занятым на производстве, гарантируются законом, без каких-либо различий, справедливые условия найма, увольнения, оплаты и охраны труда.

Из содержания этих статей Конституции вытекает, что, во-первых, дискриминация граждан не допускается не только по прямо указанным в статье 32 Конституции, но и по другим признакам; во-вторых, закон должен обеспечивать равенство граждан при реализации права на труд; в-третьих, пенсионный возраст не может служить препятствием для осуществления этого права (напротив, названы иные критерии - призвание, способности, профессиональная подготовка, образование, общественные потребности. Именно эти критерии подлежат оценке как при заключении трудового договора, так и при его расторжении).

Конституция не ограничивает перечень признаков, по которым исключается любая дискриминация граждан, а напротив, предполагает его дальнейшую конкретизацию как в законодательстве, так и в правоприменительной практике. Декларация прав и свобод человека и гражданина, принятая Верховным Советом Российской Федерации 22 ноября 1991 года, формулируя принцип равенства граждан перед законом и судом, так же как и Конституция, не дает исчерпывающего перечня признаков, по которым не допускается дискриминация, и при этом вводит в него некоторые новые (в сравнении с Конституцией) обстоятельства, например убеждения, принадлежность к какому-либо общественному объединению, должностное положение. Закон РСФСР "О занятости населения в РСФСР" от 19 апреля 1991 года (статья 5) предусматривает в качестве гарантии права на труд равные возможности в области занятости независимо и от возраста.

Исходя из того, что Конституция и конкретизирующие ее законы содержат открытый перечень признаков, в связи с которыми исключается любая дискриминация, возраст также не может рассматриваться как основание для дискриминационных ограничений в сфере реализации права граждан на труд.

Из положений статьи 28 Конституции РСФСР следует, что Россия обеспечивает добросовестное выполнение обязательств, вытекающих из общепризнанных принципов и норм международного права, из заключенных международных договоров. Их преимущество перед законами России подтверждается и в Декларации прав и свобод человека и гражданина. Однако закрепленное в пункте 1.1 статьи 33 КЗоТ РСФСР основание расторжения трудового договора по инициативе администрации в связи с достижением работником пенсионного возраста противоречит ряду международно-правовых актов о правах человека.

Эта норма не согласуется с положением статьи 7 Всеобщей декларации прав человека 1948 года, провозгласившей, что все люди равны перед законом и имеют право, без всякого различия, на равную защиту от какой бы то ни было дискриминации. Она противоречит закрепленной в пункте 2 статьи 2 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах 1966 года обязанности государства гарантировать осуществление прав без какой бы то ни было дискриминации.

Положение пункта 1.1 статьи 33 КЗоТ РСФСР противоречит обязательствам, принятым государствами, подписавшими и ратифицировавшими Конвенцию МОТ N 111 1958 года относительно дискриминации в области труда и занятий, а именно ее статье 2, согласно которой государства обязались проводишь национальную политику, направленную на поощрение равенства возможностей в отношении труда и занятий с целью искоренения всякой дискриминации в этой области. Согласно пункту 2 статьи 1 указанной Конвенции дискриминацией не считаются только такие различия, исключения или предпочтения в области труда и занятий, которые основаны на специфических (квалификационных) требованиях, связанных с определенной работой. Увольнение по достижении пенсионного возраста не связано с подобными требованиями и подпадает под признаки недопустимой, согласно международно-правовым нормам, дискриминации, которая в соответствии с подпунктами "а" и "б" пункта 1 статьи 1 Конвенции N 111 определяется как любое различие, исключение или предпочтение, имеющее своим результатом ликвидацию либо нарушение равенства возможностей или обращения в области труда и занятий.

Исключение дискриминации по возрастному критерию является также целью ряда рекомендаций Международной конференции труда, в частности рекомендации МКТ N 162 1980 года "О пожилых трудящихся", которая исходит из недопустимости дискриминации этих лиц в области труда и занятий (пункт 3) и необходимости обеспечить пожилым трудящимся равенство возможностей и обращения наравне с другими относительно доступа к работе по их выбору (пункт 5), а также рассматривает положения законодательства и практики, устанавливающие возрастной критерий для прекращения трудовых отношений, если это не связано с характером выполняемой работы, как дискриминацию в области труда и занятий (пункт 22). Согласно пункту 5 рекомендации МКТ N 166 1982 года "О прекращении трудовых отношений по инициативе предпринимателя" возраст также не может служить законным основанием для прекращения трудовых отношений.

Таким образом, согласно международно-правовым документам возрастной критерий при прекращении трудовых отношений, не обусловленный родом и особенностями выполняемой работы, носит дискриминационный характер и признается недопустимым.

Социально-правовые последствия расторжения трудового договора в связи с достижением пенсионного возраста при наличии права на полную пенсию по старости и правоприменительная практика, сложившаяся в связи с увольнением на основании пункта 1.1 статьи 33 КЗоТ РСФСР, подтверждают дискриминационный характер данной нормы.

Установленный законами Российской Федерации низкий пенсионный возраст приводит в связи с применением пункта 1.1 статьи 33 КЗоТ РСФСР к нарушению равенства возможностей при реализации права на труд и на защиту от безработицы у большой социальной группы населения, так как ограничивает возможности зарабатывать себе на жизнь трудом и иметь достаточный жизненный уровень, что усугубляется низким уровнем пенсионного обеспечения. В то же время пенсионеры, согласно международно-правовым документам и учитывающему их внутреннему законодательству, относятся к категории лиц, особо нуждающихся в социальной защите и дополнительных гарантиях занятости (статья 13 Закона РСФСР "О занятости населения в РСФСР"). Отсутствие таких гарантий усугубляет реальную дискриминацию пенсионеров в области труда и занятий.

Правовые последствия увольнения по основанию, предусмотренному пунктом 1.1 статьи 33 КЗоТ РСФСР, также свидетельствуют о нарушении равенства возможностей для лиц пенсионного возраста при расторжении трудового договора. В отношении этих лиц не действует требование обосновывать увольнение уважительными причинами, которое служит ограничению права администрации на одностороннее расторжение трудового договора; трудовые отношения прекращаются по пункту 1.1 статьи 33 КЗоТ РСФСР независимо от желания работника продолжать трудовую деятельность, его способностей, профессиональной пригодности, поведения, а также производственных причин. Администрация может (статья 18.1 КЗоТ РСФСР) предложить лицам пенсионного возраста (фактически под угрозой их увольнения) заменить заключенный на неопределенный срок трудовой договор срочным, что противоречит принципу свободы трудового договора, так как реализация права на труд для лиц пенсионного возраста ставится в зависимость только от воли работодателя. С введением этой нормы лица, достигшие пенсионного возраста, пользуются меньшим объемом трудовых прав в сравнении с другими работниками. Увольнение по уважительным причинам, в частности в связи с сокращением штата или несоответствием занимаемой должности (пункты 1 и 2 статьи 33 КЗоТ РСФСР), сопровождается по закону более высоким уровнем гарантий и компенсаций.

Это приводит к увольнению пенсионеров администрацией независимо от интересов производства, практически исключает при достижении работником пенсионного возраста применение в отношении него других оснований расторжения трудового договора, фактически лишает его права на справедливые условия увольнения, гарантированные статьей 14 Конституции РСФСР. Нарушается и право на добровольный выход на пенсию, предусмотренное в подпункте "а" пункта 21 рекомендации МКТ N 162 "О пожилых трудящихся", в статье 41 Конституции РСФСР и в статье 6 Закона РСФСР от 20 ноября 1990 года "О государственных пенсиях в РСФСР". Установление названного основания увольнения означает фактическую легализацию принудительного вывода на пенсию.

При увольнении в связи с достижением пенсионного возраста работник лишен не только многих гарантий и компенсаций, но и права на судебную проверку обстоятельств увольнения по существу. Суды при рассмотрении трудовых споров о расторжении трудового договора по этому основанию считают достаточным доказательством обоснованности увольнения факт достижения работником пенсионного возраста и наличие у него права на получение полной пенсии по старости, что вытекает из буквального смысла пункта 1.1 статьи 33 КЗоТ РСФСР. Такое разъяснение дано судам и в постановлении N 3 Пленума Верховного Суда СССР от 26 апреля 1984 года "О применении судами законодательства, регулирующего заключение, изменение и прекращение трудового договора" (в редакции постановлений Пленума от 6 апреля 1988 года, 30 ноября 1990 года и 8 октября 1991 года).

Суды, которые рассматривали иски Б.А.Альтговзена и М.Ф.Стадниковой о восстановлении на работе, также ограничились проверкой факта достижения уволенными пенсионного возраста и имеющегося у них права на получение полной пенсии по старости. Указанные фактические обстоятельства были оценены судами как достаточные для признания законности увольнения истцов на основании пункта 1.1 статьи 33 КЗоТ РСФСР. Такие же юридические последствия влечет установление судами указанных обстоятельств и по другим делам о восстановлении на работе лиц, уволенных в соответствии с данной нормой. При этом суды в ходе рассмотрения исков Б.А.Альтговзена и М.Ф.Стадниковой, как и по другим делам о восстановлении на работе лиц, уволенных по пункту 1.1 статьи 33 КЗоТ РСФСР, не оценили, подлежит ли данная норма применению по смыслу Конституции.

Такое обыкновение правоприменительной практики противоречит закрепленной в статье 4 Конституции РСФСР обязанности государственных органов и должностных лиц соблюдать Конституцию. Это положение Конституции, по существу, требует непосредственного ее применения судами при обнаружении противоречия между конституционными нормами и другими законами. Суды обязаны также оценивать подлежащий применению закон с точки зрения его соответствия принципам и нормам международного права, поскольку, согласно Конституции, признается необходимость добросовестного выполнения вытекающих из них обязательств, а Декларация прав и свобод человека и гражданина от 22 ноября 1991 года, конкретизируя эти конституционные положения, в полном соответствии с ними установила, что общепризнанные международные нормы, относящиеся к правам человека, непосредственно порождают права и обязанности граждан России.

Суды, рассматривая дела о восстановлении на работе лиц, уволенных в связи с достижением ими пенсионного возраста, не вправе были отказаться от оценки обоснованности увольнения и при наличии уважительных причин для расторжения трудового договора должны были потребовать от администрации предоставления увольняемым установленных законом гарантий и компенсаций.

Кассационная жалоба Б.А.Альтговзена на решение народного суда, отказавшего ему в восстановлении на работе, оставлена без удовлетворения определением судебной коллегии по гражданским делам Ленинградского городского суда от 25 апреля 1991 года. Ответы об отказе в удовлетворении жалоб, поданных по этому делу в порядке надзора в Ленинградский городской суд и Верховный Суд Российской Федерации, датированы соответственно 27 мая и 31 июля 1991 года. Решение Кировского районного народного суда Астраханской области по делу М.Ф.Стадниковой вынесено 2 сентября 1991 года, ее кассационная жалоба оставлена без удовлетворения определением судебной коллегии по гражданским делам Астраханского областного суда от 2 января 1992 года, а ответ на надзорную жалобу, полученный ею в Верховном Суде, составлен 25 января 1992 года. Все эти решения, которыми Б.А.Альтговзену и М.Ф.Стадниковой по существу отказано в защите их конституционного права на труд, состоялись после принятия Комитетом конституционного надзора СССР заключения от 4 апреля 1991 года "О положениях законодательства, ограничивающих равенство возможностей граждан в области труда и занятий", в котором констатируется неконституционность положения, закрепленного в пункте 1.1 статьи 33 КЗоТ РСФСР. Однако суды игнорировали это заключение.

Таким образом, при принятии судебных решений по делу Б.А.Альтговзена и М.Ф.Стадниковой допущены отступления от положений, содержащихся в статьях 4, 14, 28, 32, 38, 184 Конституции РСФСР.

На основании изложенного, руководствуясь частью четвертой статьи 6, пунктом 2 части первой статьи 66, пунктом 2 части первой статьи 71 Закона РСФСР "О Конституционном Суде РСФСР", Конституционный Суд Российской Федерации

постановил:

Признать обыкновение правоприменительной практики расторжения трудового договора по достижении работником пенсионного возраста при наличии права на полную пенсию по старости, сложившееся в результате применения пункта 1.1 статьи 33 Кодекса законов о труде РСФСР и постановления N 3 Пленума Верховного Суда СССР от 26 апреля 1984 года "О применении судами законодательства, регулирующего заключение, изменение и прекращение трудового договора" с последующими дополнениями и изменениями, не соответствующим Конституции РСФСР.

Согласно статьям 49 и 50 Закона РСФСР "О Конституционном Суде РСФСР" настоящее постановление вступает в силу немедленно после его провозглашения, является окончательным и обжалованию не подлежит.

Согласно части второй статьи 73 Закона РСФСР "О Конституционном Суде РСФСР" настоящее постановление является основанием для пересмотра в порядке судебного надзора Верховным Судом Российской Федерации судебных решений, оспариваемых Б.А.Альтовзеном и М.Ф.Стадниковой.

Согласно части третьей той же статьи нарушение конституционного права граждан на труд, допущенное в отношении Б.А.Альтговзена и М.Ф.Стадниковой, должно быть устранено Верховным Судом Российской Федерации. Они подлежат восстановлению на работе, если для этого нет других препятствий, кроме тех, которые устранены настоящим постановлением Конституционного Суда Российской Федерации.

Согласно части четвертой той же статьи Верховному Совету Российской Федерации надлежит изучить вопрос о необходимости отмены положения, предусмотренного пунктом 1.1 статьи 33 КЗоТ РСФСР.

Согласно части первой статьи 84 Закона РСФСР "О Конституционном Суде РСФСР" настоящее постановление подлежит опубликованию в "Ведомостях Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации" не позднее чем в семидневный срок после его изложения. Постановление должно быть также опубликовано в тех печатных органах, где было опубликовано постановление N 3 Пленума Верховного Суда СССР от 26 апреля 1984 года "О применении судами законодательства, регулирующего заключение, изменение и прекращение трудового договора" с последующими дополнениями и изменениями.

Особое мнение судьи Конституционного Суда РФ Г.А.Гаджиева

Согласно статье 38 Конституции РСФСР, граждане России имеют право на труд. Раскрывая содержание этого права как права на получение гарантированной работы с оплатой труда в соответствии с его количеством и качеством и не ниже установленного государством минимального размера, Конституция включает в него помимо права на выбор профессии, рода занятий и работы в соответствии с призванием, способностями, профессиональной подготовкой, образованием также получение гарантированной работы с учетом общественных потребностей (часть первая статьи 38).

Исходя из этого законодатель конкретизировал положения статьи 38 Конституции РСФСР, в частности, в пункте 11 статьи 33 КЗоТ РСФСР, определив, что с учетом общественных потребностей необходимо установить такое основание для расторжения трудового договора, как достижение работником пенсионного возраста при наличии права на полную пенсию по старости.

Статья 32 Конституции РСФСР гарантирует равенство граждан перед законом независимо не только от прямо указанных в ней условий, но и от других обстоятельств. Иными словами, никакие обстоятельства, в том числе и не включенные в перечень, не могут служить оправданием какого бы то ни было неравенства граждан перед законом. Равенство граждан перед законом закрепляется во всех сферах жизни - экономической, социальной, политической.

Вместе с тем нельзя не признать, что и выражение статьи 32 "и других обстоятельств", и выражение "с учетом общественных потребностей" статьи 38 относятся к числу оценочных понятий, т.е. в данном случае присутствует своеобразная конкуренция оценочных понятий.

Поскольку Съезд народных депутатов Российской Федерации не дал толкования этих оценочных понятий, однозначного вывода о несоответствии судебной практики увольнения по основаниям, предусмотренные пунктом 11 статьи 33 КЗоТ РСФСР, статьям 32 и 38 Конституции сделать нельзя.

15 декабря 1990 года вторым (внеочередным) Съездом народных депутатов РСФСР в Конституцию РСФСР внесены изменения. В частности, в новой редакции статьи 14 теперь также содержится норма о праве граждан на труд. Само по себе определение права на труд в двух статьях Конституции нельзя признать оправданным с точки зрения законодательной техники. Однако более важно обратить внимание на несбалансированность содержащихся в них правовых норм.

Право на труд, гарантированное социалистической системой хозяйства (часть вторая статьи 38), означает право гражданина России на получение гарантированной работы. Этому праву коррелирует обязанность государства обеспечить всех граждан работой.

В условиях социалистической системы хозяйства, базирующейся в основном на государственной собственности, государство-собственник самостоятельно брало на себя важнейшую обязанность - предоставить всем гражданам работу.

Право граждан на труд, как оно определено статьей 38 Конституции РСФСР, по существу, не является правом, скорее, это обязанность, так как согласно статье 58 Конституции РСФСР "уклонение от общественно полезного труда несовместимо с принципами социалистического общества". Такая интерпретация права на труд была логичным следствием принципа "кто не работает, тот не ест".

По смыслу статьи 38 гражданин не может осуществлять право на труд самостоятельно, а только в условиях социалистической системы хозяйства.

Будучи всеобщим работодателем, государство в нормативной форме устанавливало условия трудовых договоров. Гражданин, изъявивший желание работать на государственном предприятии, в учреждении, организации, одновременно брал на себя обязательство согласиться с возможным расторжением трудового договора по достижении пенсионного возраста при наличии права на полную пенсию по старости.

С позиций только статьи 38 Конституции РСФСР делать вывод о нарушении принципов свободы труда и равенства перед законом при реализации пункта 11 статьи 33 КЗоТ РСФСР, следовательно, нельзя.

В условиях разгосударствления и приватизации собственности произошли значительные изменения понятия права граждан на труд, получившие отражение в статье 14 Конституции РСФСР (без изменения, к сожалению, статьи 38).

Согласно статье 14 гражданин осуществляет свое право на труд самостоятельно или на основе трудового договора, а само право на труд из права на получение гарантированной работы превращается в право граждан, занятых на производстве, основанном на любых формах собственности, на справедливые условия найма, увольнения, оплаты и охраны труда.

В условиях, когда государственная собственность перестает быть монопольной, государство не может требовать от предпринимателей обеспечения работой всех граждан. Вполне логично, что с развитием контрактных форм регулирования трудовых отношений происходит сближение представлений о праве граждан на труд в законодательстве Российской Федерации с теми представлениями, которые зафиксированы в документах МОТ.

Не случайно после изменения редакции статьи 14 Конституции РСФСР (15 декабря 1990 года), вызванного новыми условиями общественного развития, 19 апреля 1991 года был принят Закон РСФСР "О занятости населения в РСФСР", в статье 5 которого содержится среди других признаков и возраст как обстоятельство, не допускающее нарушения равенства возможностей в реализации права на труд.

Поскольку статья 14 Конституции РСФСР выражает последнюю по времени волю законодателя, нормы части первой статьи 38 Конституции РСФСР не могут рассматриваться как действующее право. В противном случае может возникнуть вопрос о неконституционности Закона РСФСР "О занятости населения в РСФСР".

Таким образом, вывод о неконституционности обыкновения правоприменительной практики, сложившейся при расторжении трудового договора по основанию, предусмотренному пунктом 11 статьи 33 КЗоТ РСФСР, можно сделать только в его сопоставлении со статьями 14 и 32 Конституции РСФСР.

Из этого также следует, что неконституционным можно признать только то обыкновение судебной практики применения пункта 11 статьи 33 КЗоТ РСФСР, которое сложилось после 15 декабря 1990 года, т.е. после принятия новой редакции статьи 14 Конституции РСФСР.