Статья 52

29 ноября 1985 г. Генеральная Ассамблея ООН на своем 96 пленарном заседании приняла Декларацию основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью (см.: Сборник стандартов и норм ООН в области предупреждения преступности и уголовного правосудия/ООН. Нью-Йорк, 1992. С. 242-244), назначение которой состояло в том, чтобы содействовать максимальной защите прав миллионов людей во всем мире, которым наносится ущерб в результате преступлений и злоупотреблений властью. Положения данной Декларации относятся к числу тех общепризнанных принципов, которыми надлежит руководствоваться как законодательным, так и правоприменительным органам, реализуя предписания ст. 52 Конституции и принятое на себя Россией обязательство обеспечить любому лицу, права и свободы которого нарушены, эффективное средство правовой защиты (подпункт "а" п. 3 ст. 2 Международного пакта о гражданских и политических правах).

В соответствии с п. 1 разд. "А" Декларации основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью под жертвами преступлений понимаются "лица, которым индивидуально или коллективно был причинен вред, включая телесные повреждения или моральный ущерб, эмоциональные страдания, материальный ущерб или существенное ущемление их основных прав в результате действия или бездействия, нарушающего действующие национальные уголовные законы, включая законы, запрещающие преступное злоупотребление властью". Лица, которым такой вред причинен в результате действия или бездействия, еще не представляющего собой нарушения национальных уголовных законов, но являющегося нарушением международно-правовых норм, касающихся прав человека, являются жертвами злоупотреблений властью (п. 18 разд. "B").

Сходное определение потерпевшего от преступления содержится в ст. 42 УПК, согласно которой им является физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред, а также юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой репутации. В этом определении, однако, есть и несколько отличительных черт, которые в ряде случаев могут стать причиной ограничения прав личности. В частности, указанная статья уголовно-процессуального закона содержит ограниченный перечень видов вреда, причинение которого дает основания считать лицо потерпевшим, хотя и Конституция, и международно-правовые акты предполагают необходимость защиты человека от любого вида вреда. Также эта статья, по буквальному ее смыслу, не предполагает возможности признания потерпевшим лица, которому реальный вред не был причинен, а создавалась только угроза его причинения, что противоречит как смыслу комментируемой статьи, так и правоприменительной практике, которая все же признает таких лиц потерпевшими.

В полном объеме процессуальным статусом потерпевшего лицо, которому преступлением причинен вред, наделяется только после того, как дознавателем, следователем, прокурором или судом будет вынесено постановление (определение) о признании его потерпевшим. Однако, как указал Конституционный Суд в постановлениях от 23 марта 1999 г. N 5-П (СЗ РФ. 1999. N 14. ст. 1749) и от 27 июня 2000 г. N 11-П (СЗ РФ. 2000. N 27. ст. 2882) и Определении от 22 января 2004 г. N 119-О (СЗ РФ. 2004. N 23. ст. 2333), это не исключает того, что гарантируемые Конституцией Российской Федерации права и свободы человека и гражданина должны обеспечиваться лицу в уголовном судопроизводстве независимо от формального признания его участником производства по уголовному делу, исходя из наличия определенных сущностных признаков, характеризующих фактическое положение этого лица как нуждающегося в обеспечении соответствующего права.

Из Конституции, ее ст. 2, 18, 21, 45, 46, 52, 123 (ч. 3), следует, что применительно к потерпевшему от преступления государственная защита личности, ее прав, свобод, достоинства предполагает обязанность государства не только предотвращать и пресекать в установленном законом порядке какие бы то ни было посягательства, способные причинить вред и нравственные страдания личности, но и обеспечивать пострадавшему от преступления возможность отстаивать свои права и законные интересы любыми не запрещенными законом способами, поскольку иное означало бы умаление чести и достоинства личности не только лицом, совершившим противоправные действия, но и самим государством. Названные конституционные нормы предписывают законодателю установить уголовно-процессуальные механизмы, в максимальной степени способствующие предупреждению и пресечению преступлений, предотвращению их негативных последствий для охраняемых законом прав и интересов граждан, а также упрощающие жертвам преступлений доступ к правосудию с целью восстановления своих прав и получения необходимой компенсации (Постановление Конституционного Суда от 24 апреля 2003 г. N 7-П//СЗ РФ. 2003. N 18. ст. 1748). Такая правовая позиция корреспондирует положениям пп. "b", "с" п. 6 Декларации основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью, а также преамбулы и п. 7 разд. I.A Рекомендации Комитета министров Совета Европы N R (85) 11 "О положении потерпевшего в рамках уголовного права и процесса", в которых указывается на необходимость в большей степени учитывать запросы потерпевшего на всех стадиях уголовного процесса в соответствии с принципом предоставления ему права просить о пересмотре компетентным органом решения о непреследовании или права возбуждать частное разбирательство.

Исходя из этого, потерпевший наделяется широким комплексом прав, связанных с участием в доказывании в стадии предварительного расследования и в судебном заседании, с ознакомлением с материалами уголовного дела, отстаиванием своих интересов путем предъявления иска, заявления ходатайств, обжалования действий и решений органов предварительного расследования и суда (в частности, препятствующих доступу к правосудию постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела и о прекращении уголовного дела), принесения возражений на жалобы и представления других участников процесса и т.д.; его статус предполагает также необходимость выполнения определенных обязанностей (ч. 2, 5 ст. 42 УПК). Некоторые категории уголовных дел - о преступлениях, предусмотренных статьями 115 (ч. 1), 116 (ч. 1), 129 (ч. 1), 130, 131 (ч. 1), 132 (ч. 1), 136 (ч. 1), 138 (ч. 1), 139 (ч. 1), 145, 146 (ч. 1), 147 (ч. 1) УК, - могут быть возбуждены лишь по заявлению потерпевшего, причем дела о преступлениях, предусмотренных статьями 115, 116, 129 (ч. 1), 130 УК (так называемые дела частного обвинения), подлежат обязательному прекращению в случае примирения потерпевшего с обвиняемым. По делам частного обвинения потерпевший, чье заявление о преступлении принято судьей к производству, становится частным обвинителем, поддерживающим в суде обвинение. Впрочем, в настоящее время потерпевший вправе поддерживать обвинение (наряду с государственным обвинителем) и по всем иным делам, выступая в судебных прениях или настаивая на продолжении разбирательства по делу в случае отказа прокурора от поддержания обвинения. Такие права были предоставлены потерпевшему в соответствии с постановлениями Конституционного Суда от 15 января 1999 г. N 1-П (СЗ РФ. 1999. N 4. ст. 602) и от 20 апреля 1999 г. N 7-П (СЗ РФ. 1999. N 17. ст. 2205), а теперь получили закрепление и непосредственно в уголовно-процессуальном законе.

Вместе с тем, как отметил Конституционный Суд в Постановлении от 24 апреля 2003 г. N 7-П, обязанность государства обеспечивать восстановление прав потерпевшего от преступления не предполагает наделения потерпевшего правом предопределять необходимость осуществления уголовного преследования в отношении того или иного лица, а также пределы возлагаемой на это лицо уголовной ответственности; такое право в силу публичного характера уголовно-правовых отношений может принадлежать только государству в лице его законодательных и правоприменительных органов. С учетом этого потерпевший не может предопределять необходимость возбуждения уголовного дела по факту совершенного в отношении него преступления (кроме дел частного обвинения), не может отказаться от выдвинутого следствием против лица обвинения, не может требовать прекращения дела (кроме предусмотренных статьей 25 УПК случаев прекращения за примирением уголовных дел о преступлениях небольшой и средней тяжести) и т.п.

Государство, обеспечивая потерпевшему доступ к правосудию и компенсацию причиненного вреда, не только детально регламентирует его права, связанные с подачей в компетентные органы заявлений о совершенном преступлении и с участием в проводимом по этим заявлениям разбирательстве, но и устанавливает обязанности соответствующих правоприменительных органов. Им, в частности, предписывается принимать и разрешать все заявления о преступлениях, принимать меры к розыску принадлежащих потерпевшему предметов и материальных ценностей, принимать меры к обеспечению гражданского иска, оказывать содействие частному обвинителю в собирании по делу частного обвинения таких доказательств, которые не могут быть получены им самостоятельно. Нужно сказать, что и в целом вся система уголовно-процессуальной деятельности, направленная на обеспечение раскрытия преступления и изобличение виновного, служит в конечном счете защите прав и законных интересов лиц, пострадавших от преступлений.

Ущерб, причиненный лицу в результате преступления, подлежит возмещению согласно общим правилам ГК об обязательствах вследствие причинения вреда. Согласно п. 1 ст. 1064 ГК, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Как следует из ст. 15 ГК, при определении суммы материальных убытков, причиненных преступлением, необходимо иметь в виду расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно было произвести для восстановления нарушенного права, утрату или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода). Причем одновременно с возмещением материального вреда потерпевшим может быть поставлен вопрос о компенсации ему виновным и морального вреда (ст. 151 ГК).

Аналогичным образом должен решаться вопрос о возмещении вреда, причиненного злоупотреблениями властью, с той лишь разницей, что это возмещение должно осуществляться не непосредственно виновным должностным лицом или служащим, а Российской Федерацией, соответствующим субъектом Российской Федерации или муниципальным образованием (ст. 16 ГК).

Обязанность государства обеспечить компенсацию причиненного вреда не означает, хотя и не исключает, принятия на себя государством материальной ответственности за совершаемые в стране преступления. Положение о том, что ущерб, нанесенный собственнику преступлением, возмещается государством по решению суда, ранее имелось в нашем законодательстве (ч. 3 ст. 30 Закона РСФСР от 24 декабря 1990 г. "О собственности в РСФСР"//Ведомости РСФСР. 1990. N 30. ст. 416), однако в силу его экономической и организационной необоснованности оно практически так и не применялось. Федеральным законом от 30 ноября 1994 г. "О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" (СЗ РФ. 1994. N 32, ст. 3302) Закон о собственности, включая и вышеприведенное положение, был отменен с 1 января 1995 г. Следует заметить, что законодательство зарубежных стран если и содержит нормы о выплате определенных компенсаций лицу, пострадавшему от преступления, то распространяет их лишь на случаи, когда в результате преступления наступила смерть потерпевшего или был причинен вред здоровью.

Таким образом, в настоящее время есть все основания говорить только о том, что государство в рамках выполнения своих обязанностей, вытекающих из рассматриваемой статьи, создает необходимые законодательные и правоприменительные механизмы, обеспечивающие розыск виновного, арест его имущества, доказывание вины в совершении преступления и другие условия, необходимые для принятия и исполнения решения о возмещении вреда виновным лицом.

Что же касается прямой компенсации ущерба за счет государства, то, как отмечалось выше, она предусматривается лишь в случаях, когда ущерб был причинен в результате злоупотребления властью.

Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью (п. 12-14) предусматривает более широкие государственные обязательства по компенсации вреда, причиненного преступлением, в связи с чем призывает государства в тех случаях, когда компенсацию невозможно получить в полном объеме от правонарушителя или из других источников, принимать меры к предоставлению финансовой компенсации жертвам, которые в результате тяжких преступлений получили значительные телесные повреждения или существенно подорвали свое физическое или психическое здоровье, а также семьям лиц, которые умерли или стали физически неполноценными либо недееспособными в результате преступления. Кроме того, потерпевшим должна оказываться необходимая материальная, медицинская, психологическая помощь по различным каналам. В этих целях государства должны содействовать созданию, укреплению и расширению различных национальных фондов для оказания помощи жертвам. Однако до тех пор, пока названные положения не стали составной частью российской правовой системы, они не могут иметь непосредственное регулятивное значение.

Статья 52

     Права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются
законом. Государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию
причиненного ущерба.

     Комментарий к статье 52

     29 ноября 1985 г. Генеральная Ассамблея ООН на своем 96 пленарном заседании
приняла Декларацию основных принципов правосудия для жертв преступлений и
злоупотреблений властью (см.: Сборник стандартов и норм ООН в области предупреждения
преступности и уголовного правосудия. - Нью-Йорк, ООН, 1992, с. 242-244),
назначение которой состояло в том, чтобы содействовать максимальной защите
прав миллионов людей во всем мире, которым наносится ущерб в результате преступлений
и злоупотреблений властью. Положения данной Декларации относятся к числу тех
общепризнанных принципов, которыми надлежит руководствоваться как законодательным,
так и правоприменительным органам, реализуя предписания ст. 52 Конституции
и принятое на себя Россией обязательство обеспечить любому лицу, права и свободы
которого нарушены, эффективное средство правовой защиты (п. "а" п. 3 ст. 2
Международного пакта о гражданских и политических правах).
     В соответствии с п. 1 раздела "А" Декларации основных принципов правосудия
для жертв преступлений и злоупотреблений властью под жертвами преступлений
понимаются "лица, которым индивидуально или коллективно был причинен вред,
включая телесные повреждения или моральный ущерб, эмоциональные страдания,
материальный ущерб или существенное ущемление их основных прав в результате
действия или бездействия, нарушающего действующие национальные уголовные законы,
включая законы, запрещающие преступное злоупотребление властью". Лица, которым
такой вред причинен в результате действия или бездействия, еще не представляющего
собой нарушения национальных уголовных законов, но являющегося нарушением
международно-правовых норм, касающихся прав человека, являются жертвами злоупотреблений
властью (п. 18 раздела "B").
     Сходное определение потерпевшего от преступления содержится в ст. 53
УПК, согласно которой им признается лицо, которому преступлением причинен
моральный, физический или имущественный вред. В этом определении, однако,
есть и несколько отличительных черт, которые в ряде случаев могут приводить
к ограничению прав личности. Так, по смыслу ст. 53 УПК лицо, которому преступлением
причинен вред, не является, а признается потерпевшим: следовательно, до вынесения
органом дознания, следователем, прокурором или судьей постановления о признании
лица потерпевшим оно не будет иметь такого статуса. Нельзя не заметить и то,
что ст. 53 УПК дает ограниченный перечень видов вреда, причинение которого
дает основания считать лицо потерпевшим, и, по буквальному смыслу, не предполагает
возможности признания потерпевшим лица, которому реальный вред не был причинен,
а существовала только его угроза.
     С приобретением лицом статуса потерпевшего, т.е. после вынесения постановления
(определения) о признании потерпевшим, это лицо наделяется комплексом прав,
связанных с его участием в доказывании в стадии предварительного расследования
и в судебном заседании, с ознакомлением со всеми материалами дела, с отстаиванием
своих интересов путем предъявления иска, заявления ходатайств, обжалования
действий и решений органов предварительного следствия и суда, принесения возражений
на жалобы и протесты других участников процесса (ч. 2 ст. 53 УПК). Некоторые
категории уголовных дел - о преступлениях, предусмотренных ст. 112, 130 (ч.
1), 131 УК, 117 (ч. 1) и 141 УК, - могут быть возбуждены лишь по жалобе потерпевшего,
причем дела о преступлениях, предусмотренных ст. 112, 130 (ч. 1) и 131 УК,
подлежат прекращению в случае примирения потерпевшего с обвиняемым. По этим
делам, а также по делам, рассматриваемым судом присяжных, потерпевший вправе
поддерживать в судебном заседании обвинение. В то же время по большинству
дел ни уголовное, ни уголовно-процессуальное законодательство не предоставляют
потерпевшему прав, позволяющих ему оказывать какое-либо фиксированное влияние
на характер и содержание принимаемого по этому делу решения (он не может отказаться
от выдвинутых против обвиняемого притязаний, не может требовать прекращения
дела и т.п.).
     Государство, обеспечивая потерпевшему доступ к правосудию и компенсацию
причиненного вреда, не только детально регламентирует его права, связанные
с подачей в компетентные органы заявлений (жалоб) о совершенном преступлении
и с участием в проводимом по этим заявлениям разбирательстве, но и устанавливает
обязанности соответствующих правоприменительных органов. Им, в частности,
предписывается принимать и разрешать все заявления о преступлениях (ст. 109
УПК), принимать меры к розыску принадлежащих потерпевшему предметов и материальных
ценностей (ст. 167, 168 УПК), обеспечивать гражданский иск (ст. 175, 311 УПК).
Да и в целом вся система уголовно-процессуальной деятельности, направленная
на обеспечение раскрытия преступления и изобличение виновного, служит, в конечном
счете, защите прав и законных интересов лиц, пострадавших от преступлений.
     Важное положение, касающееся защиты прав потерпевшего, было зафиксировано
в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 13 ноября 1995
г. по делу о проверке конституционности ч. 5 ст. 209 УПК (ВКС, 1995, N 6,
с. 18-25). Согласно этому решению в случае прекращения уголовного дела органами
предварительного расследования потерпевший, реализуя свое право на доступ
к правосудию, вправе обратиться с жалобой на соответствующее постановление
органа дознания, следователя или прокурора в суд.
     Ущерб, причиненный лицу в результате преступления, подлежит возмещению
согласно общим правилам ГК об обязательствах вследствие причинения вреда.
Согласно п. 1 ст. 1064 ГК вред, причиненный личности или имуществу гражданина,
а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению
в полном объеме лицом, причинившим вред. Как следует из ст. 15 ГК, при определении
суммы материальных убытков, причиненных преступлением, необходимо иметь в
виду расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно было
произвести для восстановления нарушенного права, утрату или повреждение его
имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо
получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не
было нарушено (упущенная выгода). Причем одновременно с возмещением материального
вреда потерпевшим может быть поставлен вопрос о компенсации ему виновным и
морального вреда (ст. 151 ГК).
     Аналогичным образом должен решаться вопрос о возмещении вреда, причиненного
злоупотреблениями властью, с той лишь разницей, что это возмещение должно
осуществляться не непосредственно виновным должностным лицом или служащим,
а Российской Федерацией, соответствующим субъектом Российской Федерации или
муниципальным образованием (ст. 16 ГК).
     Обязанность государства обеспечить компенсацию причиненного вреда не
означает, хотя и не исключает, принятия на себя государством материальной
ответственности за совершаемые в стране преступления. Положение о том, что
ущерб, нанесенный собственнику преступлением, возмещается государством по
решению суда, ранее имелось в нашем законодательстве (ч. 3 ст. 30 Закона РСФСР
от 24 декабря 1990 г. "О собственности в РСФСР". ВВС РСФСР, 1990, N 30, ст.
416), однако в силу его экономической и организационной необоснованности оно
практически так и не применялось. Федеральным же законом от 30 ноября 1994
г. "О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации
(СЗ РФ, 1994, N 32, ст. 3302) Закон о собственности, включая и вышеприведенное
положение, был отменен с 1 января 1995 г.
     Таким образом, в настоящее время есть все основания говорить только о
том, что государство в рамках выполнения своих обязанностей, вытекающих из
ст. 52 Конституции, создает необходимые законодательные и правоприменительные
механизмы, обеспечивающие розыск виновного, арест его имущества, доказывание
вины в совершении преступления и другие условия, необходимые для принятия
и исполнения решения о возмещении вреда виновным лицом.
     Что же касается прямой компенсации ущерба за счет государства, то, как
отмечалось выше, она предусматривается лишь в случаях, когда ущерб был причинен
в результате злоупотребления властью.
     Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений
властью (пп. 12-14) предусматривает более широкие государственные обязательства
по компенсации вреда, причиненного преступлением, в связи с чем призывает
государства в тех случаях, когда компенсацию невозможно получить в полном
объеме от правонарушителя или из других источников, принимать меры к предоставлению
финансовой компенсации жертвам, которые в результате тяжких преступлений получили
значительные телесные повреждения или существенно подорвали свое физическое
или психическое здоровье, а также семьям лиц, которые умерли или стали физически
неполноценными или недееспособными в результате преступления. Кроме того,
потерпевшим должна оказываться необходимая материальная, медицинская, психологическая
помощь по различным каналам. В этих целях государства должны содействовать
созданию, укреплению и расширению различных национальных фондов для оказания
помощи жертвам. Однако до тех пор, пока названные положения не стали составной
частью российской правовой системы, они не могут иметь непосредственное регулятивное
значение.

КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ПОСТАНОВЛЕНИЕ
от 23 марта 1999 г. No. 5-П

ПО ДЕЛУ О ПРОВЕРКЕ КОНСТИТУЦИОННОСТИ
ПОЛОЖЕНИЙ СТАТЬИ 133, ЧАСТИ ПЕРВОЙ СТАТЬИ 218
И СТАТЬИ 220 УГОЛОВНО - ПРОЦЕССУАЛЬНОГО КОДЕКСА РСФСР
В СВЯЗИ С ЖАЛОБАМИ ГРАЖДАН В.К. БОРИСОВА, Б.А. КЕХМАНА,
В.И. МОНАСТЫРЕЦКОГО, Д.И. ФУФЛЫГИНА И ОБЩЕСТВА
С ОГРАНИЧЕННОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТЬЮ "МОНОКОМ"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе председательствующего В.Г. Ярославцева, судей Н.В. Витрука, Г.А. Гаджиева, А.Л. Кононова, Т.Г. Морщаковой, Ю.Д. Рудкина, Н.В. Селезнева, А.Я. Сливы, О.И. Тиунова,
с участием граждан В.К. Борисова, Б.А. Кехмана, В.И. Монастырецкого и Д.И. Фуфлыгина, доктора юридических наук А.В. Васильева - представителя гражданина Д.И. Фуфлыгина, адвоката С.Д. Замошкина - представителя гражданина В.И. Монастырецкого, адвокатов Б.А. Золотухина и А.В. Рахмиловича - представителей общества с ограниченной ответственностью "Моноком", а также адвоката И.Б. Власенко - представителя Совета Федерации,
руководствуясь статьей 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации, пунктом 3 части первой, частями второй и третьей статьи 3, статьями 36, 74, 96, 97, 99 и 86 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации",
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности положений статьи 133, части первой статьи 218 и статьи 220 УПК РСФСР.
Поводом к рассмотрению дела явились жалобы граждан В.К. Борисова, Б.А. Кехмана, В.И. Монастырецкого, Д.И. Фуфлыгина и общества с ограниченной ответственностью "Моноком" на нарушение конституционного права на судебную защиту статьями 133, 218, 219 и 220 УПК РСФСР.
Заслушав сообщение судьи - докладчика Н.В. Селезнева, объяснения сторон и их представителей, а также выступления приглашенных в заседание представителей: от Верховного Суда Российской Федерации - В.В. Дорошкова, от Генеральной прокуратуры Российской Федерации - А.А. Белкина, от Федеральной службы безопасности Российской Федерации - Л.Н. Башкатова, от Министерства внутренних дел Российской Федерации - Е.А. Тимлева, исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный Суд Российской Федерации

установил:

1. В жалобах граждан В.К. Борисова, Б.А. Кехмана, В.И. Монастырецкого и Д.И. Фуфлыгина, а также общества с ограниченной ответственностью "Моноком", обратившихся в Конституционный Суд Российской Федерации, оспаривается конституционность статей 218, 219 и 220 УПК РСФСР, регламентирующих порядок обжалования действий и решений органа дознания, следователя и прокурора.
На основании этих норм суды общей юрисдикции отказали заявителям в принятии к рассмотрению их жалоб на имевшие место в рамках предварительного расследования по конкретным уголовным делам решения и действия (бездействие) следователей и прокуроров: постановление о возбуждении уголовного дела в отношении В.К. Борисова; бездействие районной прокуратуры, приведшее к необоснованному приостановлению производства и продлению срока расследования по уголовному делу по факту уничтожения личного имущества (жилого дома), принадлежавшего Б.А. Кехману; решения следователя и прокурора о продлении срока предварительного расследования по делу В.И. Монастырецкого; производство в квартире Д.И. Фуфлыгина обыска, сопровождавшегося изъятием материальных ценностей, которые впоследствии были утеряны; постановление следователя о наложении ареста на денежные средства общества с ограниченной ответственностью "Моноком", находившиеся на его расчетном счете в коммерческом банке. Отказывая в рассмотрении жалоб, суды исходили из того, что в силу статей 218, 219 и 220 УПК РСФСР разрешение поставленных в них вопросов относится к компетенции соответствующих прокуроров, а не судов общей юрисдикции.
По мнению заявителей, указанные положения уголовно - процессуального закона не соответствуют Конституции Российской Федерации, ее статьям 17 (часть 1), 18, 46 (части 1 и 2), 52 и 55. Между тем содержание жалоб свидетельствует о том, что фактически заявителями оспариваются не все положения статей 218, 219 и 220 УПК РСФСР, а лишь те из них, которые предусматривают обжалование действий органа дознания и следователя прокурору (часть первая статьи 218), а действий и решений прокурора - вышестоящему прокурору (статья 220). При этом все заявители, не возражая против самого по себе полномочия прокурора рассматривать такие жалобы, утверждают, что оспариваемые нормы, по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, исключают для заинтересованных лиц возможность обжалования процессуальных действий органов расследования в суд. Именно отказ в праве на судебное обжалование таких действий и составляет предмет рассмотрения по данному делу, что позволило Конституционному Суду Российской Федерации, руководствуясь статьей 48 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", соединить обращения заявителей в одном производстве.
Кроме того, предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации по данному делу является предусмотренный статьей 133 УПК РСФСР порядок продления срока предварительного расследования, оспариваемый гражданином В.И. Монастырецким, которому суд общей юрисдикции отказал в рассмотрении жалобы на продление срока следствия по его делу.
2. Согласно статье 46 Конституции Российской Федерации каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод и обеспечивается право обжаловать в суд решения и действия (бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц. Это право, как отмечал Конституционный Суд Российской Федерации в ряде своих Постановлений (от 3 мая 1995 года по делу о проверке конституционности статей 220.1 и 220.2 УПК РСФСР, от 2 июля 1998 года по делу о проверке конституционности отдельных положений статей 331 и 464 УПК РСФСР и др.), вытекает также из закрепленного в статье 21 Конституции Российской Федерации принципа охраны достоинства личности, предполагающего, в частности, обязанность государства обеспечивать каждому возможность отстаивать свои права в споре с любыми органами и должностными лицами, в том числе осуществляющими предварительное расследование по уголовным делам.
В соответствии с Уголовно - процессуальным кодексом РСФСР возбуждение уголовного дела и предварительное расследование являются досудебными стадиями производства по уголовному делу, основное назначение которых состоит в обеспечении условий эффективного осуществления правосудия по уголовным делам. После передачи материалов уголовного дела с обвинительным заключением в суд именно этот орган, разрешая дело на основе полного и всестороннего исследования в судебном заседании всех его обстоятельств, осуществляет проверку процессуальных актов и других материалов досудебного производства. При этом судом проверяются, в том числе по жалобам и заявлениям заинтересованных лиц, также действия и решения органов расследования, которые связаны с ограничениями прав и свобод граждан.
Осуществление судебного контроля уже после завершения стадии предварительного расследования само по себе не может расцениваться как нарушение права на судебную защиту, так как гарантирующая его статья 46 (часть 2) Конституции Российской Федерации, не определяя конкретные процедуры реализации этого права, не исключает возможность судебной проверки жалоб на действия и решения органов предварительного расследования и после передачи уголовного дела в суд.
Однако, если соответствующие действия и решения органов расследования не только затрагивают собственно уголовно - процессуальные отношения, но и порождают последствия, выходящие за их рамки, существенно ограничивая при этом конституционные права и свободы личности, отложение проверки законности и обоснованности таких действий до стадии судебного разбирательства может причинить ущерб, восполнение которого в дальнейшем окажется неосуществимым. В этих случаях контроль за действиями и решениями органов предварительного расследования со стороны суда, имеющий место лишь при рассмотрении им уголовного дела, т.е. на следующем этапе производства, не является эффективным средством восстановления нарушенных прав, и поэтому заинтересованным лицам должна быть обеспечена возможность незамедлительного обращения в ходе расследования с жалобой в суд. Аналогичная правовая позиция (применительно к проверке решений, принимаемых судом первой инстанции до вынесения приговора) сформулирована Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 2 июля 1998 года по делу о проверке конституционности отдельных положений статей 331 и 464 УПК РСФСР.
Вместе с тем суд при проверке в период предварительного расследования тех или иных процессуальных актов не должен предрешать вопросы, которые впоследствии могут стать предметом судебного разбирательства по уголовному делу. Иное противоречило бы конституционному принципу независимости суда (статья 120 Конституции Российской Федерации), гарантирующему в условиях состязательного процесса объективное и беспристрастное осуществление правосудия по уголовным делам.
3. Согласно действующему уголовно - процессуальному законодательству на досудебных стадиях производства по уголовному делу обжалование в суд допускается лишь в отношении отказа в возбуждении уголовного дела, прекращения производства по нему, а также ареста обвиняемого (подозреваемого). Заявления же лиц, чьи конституционные права затрагиваются другими решениями и действиями органов расследования, в силу статей 218 и 220 УПК РСФСР на этих стадиях не принимаются судами к рассмотрению, даже если нарушенные права не могут быть впоследствии восстановлены в процессе судебного разбирательства. Кроме того, в ряде случаев заинтересованные в судебном обжаловании лица не являются участниками судебного разбирательства по уголовному делу и потому после окончания расследования и передачи дела в суд с обвинительным заключением не имеют возможности отстаивать свои интересы перед судом. Так, в частности, не могло быть реализовано право на судебную защиту заявителями по данному делу - гражданином Д.И. Фуфлыгиным, в жилище которого был произведен обыск, сопровождавшийся изъятием материальных ценностей, и обществом с ограниченной ответственностью "Моноком", на денежные средства которого, находившиеся на расчетном счете в коммерческом банке, в связи с производством по уголовному делу был наложен арест. В результате такие конституционные права заявителей, как право свободно владеть, пользоваться и распоряжаться своим имуществом (статья 35, часть 2), а также право на неприкосновенность жилища (статья 25), фактически остались без судебной защиты.
Правовое регулирование, приводящее к подобным последствиям, не согласуется с предписаниями Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года (ратифицирована Российской Федерацией 30 марта 1998 года), по смыслу статьи 6 которой право на судебную защиту, предполагающее обеспечение каждому при определении его гражданских прав и обязанностей доступа к правосудию в разумный срок, должно служить гарантией от чрезмерного, не обусловленного конституционно оправданными целями ограничения прав и свобод граждан, в частности, на досудебных стадиях производства по уголовному делу.
Таким образом, непредоставление заинтересованным лицам права на судебное обжалование действий и решений органов предварительного расследования, связанных с ограничением неприкосновенности их жилища и с лишением их возможности распоряжаться своей собственностью, противоречит статье 46 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации и сужает конституционные гарантии прав, предусмотренных статьями 25 и 35 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации.
Вместе с тем предоставление безотлагательной судебной защиты лицам, чьи права и законные интересы нарушаются действиями и решениями органов дознания и предварительного следствия, не предполагает - в том числе по смыслу действующего процессуального закона и с учетом требования о судебном разбирательстве дела в разумный срок без неоправданной задержки - обязательного прекращения обжалуемого действия или приостановления исполнения обжалуемого решения до рассмотрения судом соответствующей жалобы.
4. Конституционное право на судебную защиту не было обеспечено и в ходе производства по делам обратившихся в Конституционный Суд Российской Федерации граждан Б.А. Кехмана и В.И. Монастырецкого: на основании статей 218 и 220 УПК РСФСР им было отказано в праве на судебное обжалование фактического бездействия органов расследования, повлекшего приостановление производства по делу и продление срока предварительного расследования.
Такого рода процессуальные действия и решения отдаляют перспективу судебного разрешения дела, приводят к сохранению неопределенности в правовом статусе участников процесса, продлевают применение в отношении граждан ограничительных мер, включая меры пресечения и отстранение от занимаемой должности, как это имело место в отношении В.И. Монастырецкого. Кроме того, незаконное и необоснованное продление сроков предварительного расследования, а тем более приостановление производства по делу могут стать причиной утраты доказательств по делу и тем самым привести к невозможности восстановления нарушенных прав и законных интересов участников процесса, к нарушению гарантируемого статьей 52 Конституции Российской Федерации права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью на доступ к правосудию и компенсацию причиненного вреда.
5. Оспариваемая В.И. Монастырецким статья 133 УПК РСФСР, регламентирующая продление срока предварительного следствия, по ее буквальному смыслу, не допускает произвольного и неограниченного продления этого срока, поскольку предусматривает увеличение срока следствия сверх шести месяцев лишь по решению Генерального прокурора Российской Федерации или его заместителя и только в исключительных случаях. При этом применение данной нормы в соответствии с ее конституционным смыслом обеспечивается вытекающей из статьи 15 (части 1 и 4) Конституции Российской Федерации обязанностью органов, осуществляющих предварительное расследование, и судов следовать конституционным предписаниям, гарантирующим гражданам доступ к правосудию и судебную защиту (статьи 52 и 46), учитывая также положения международно - правовых актов, закрепляющих право каждого на рассмотрение его дела судом в разумные сроки и без неоправданной задержки (пункт 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод; подпункт "с" пункта 3 статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах).
Исходя из этого суды общей юрисдикции обязаны проверять по жалобам заинтересованных лиц законность и обоснованность продления сроков расследования, что согласно правовой позиции, выраженной Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 13 июня 1996 года по делу о проверке конституционности части пятой статьи 97 УПК РСФСР и в определении от 25 декабря 1998 года по делу о проверке конституционности частей четвертой, пятой и шестой статьи 97 УПК РСФСР, предполагает установление как юридических, так и фактических оснований, обусловливающих принятие процессуальных решений, связанных с ограничением прав и свобод граждан. При этом должны учитываться также сформулированные в пунктах 3 - 6 мотивировочной части настоящего Постановления положения о гарантиях безотлагательной судебной защиты для лиц, чьи права и законные интересы нарушаются действиями и решениями органов расследования, в том числе связанными с продлением срока предварительного расследования.
6. В жалобе В.К. Борисова утверждается, что положения статьи 218 УПК РСФСР нарушают его конституционные права, поскольку исключают возможность оспорить в суде постановление о возбуждении уголовного дела, с вынесением которого заявитель связывает нарушение своих прав на свободу и неприкосновенность личности, жилища и частной жизни необоснованным применением к нему в ходе предварительного расследования содержания под стражей, а также проведением обысков по месту его жительства и работы.
Из жалобы и исследованных в заседании Конституционного Суда Российской Федерации материалов, однако, не вытекает, что к указанным заявителем ограничениям прав привело само по себе возбуждение уголовного дела. Напротив, данные ограничения были связаны именно с последующими процессуальными действиями, в частности с арестом и обыском, которые как таковые в соответствии с действующим уголовно - процессуальным законодательством и настоящим Постановлением могут быть обжалованы в судебном порядке.
С учетом этого жалоба В.К. Борисова на нарушение его конституционных прав и свобод статьей 218 УПК РСФСР, как исключающей судебное обжалование постановления о возбуждении уголовного дела, не является допустимой в соответствии с требованиями статей 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".
Исходя из изложенного и руководствуясь частями первой и второй статьи 71, статьями 72, 74, 75 и 86, а также статьей 68 и пунктом 2 части первой статьи 43 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

постановил:

1. Признать не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 46 (части 1 и 2) и 52, положения части первой статьи 218 и статьи 220 Уголовно - процессуального кодекса РСФСР постольку, поскольку они, по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, исключают в ходе предварительного расследования для заинтересованных лиц, конституционные права которых нарушены, возможность судебного обжалования действий и решений органа дознания, следователя или прокурора, связанных с производством обыска, наложением ареста на имущество, приостановлением производства по уголовному делу и продлением срока предварительного расследования.
2. Признать статью 133 УПК РСФСР не противоречащей Конституции Российской Федерации, поскольку ее положения сами по себе не предполагают произвольного и неограниченного продления срока предварительного расследования. Соответствующее конституционное истолкование данной нормы, по смыслу статей 46 и 52 Конституции Российской Федерации и согласно пункту 1 резолютивной части настоящего Постановления, во всяком случае должно обеспечиваться судами путем проверки по жалобам граждан законности и обоснованности постановлений о продлении срока предварительного расследования.
3. Прекратить производство по жалобе гражданина В.К. Борисова, как не являющейся допустимой в соответствии с требованиями Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".
4. Гражданам Б.А. Кехману, В.И. Монастырецкому, Д.И. Фуфлыгину и обществу с ограниченной ответственностью "Моноком" в соответствии с частью второй статьи 100 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" должно быть обеспечено судебное обжалование решений и действий органов предварительного расследования, указанных в пункте 1 резолютивной части настоящего Постановления, с соблюдением правил той процессуальной стадии, в которой находится производство по соответствующему делу.
5. Настоящее Постановление окончательно, не подлежит обжалованию, вступает в силу немедленно после его провозглашения и действует непосредственно.
6. Согласно статье 78 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" настоящее Постановление подлежит незамедлительному опубликованию в "Собрании законодательства Российской Федерации" и "Российской газете". Постановление должно быть также опубликовано в "Вестнике Конституционного Суда Российской Федерации".

Конституционный Суд
Российской Федерации

ОСОБОЕ МНЕНИЕ
СУДЬИ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
А.Л. КОНОНОВА

Конституционный Суд Российской Федерации прекратил производство по жалобе В.К. Борисова ввиду ее недопустимости, так как не усмотрел нарушения прав заявителя. С этим нельзя согласиться по следующим основаниям.
Как видно из жалобы, 9 июля 1997 года следователем Октябрьского РОВД города Самары в отношении В.К. Борисова было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного частью 2 статьи 306 УК Российской Федерации (заведомо ложный донос о совершении преступления). По этому делу он дважды подвергался аресту и обыскам.
Считая факт возбуждения уголовного дела в отношении него необоснованным, В.К. Борисов обжаловал именно это решение в прокуратуру, а затем в суд. Октябрьский районный суд города Самары не только принял его жалобу к рассмотрению, руководствуясь прямым действием статьи 46 Конституции Российской Федерации, но дважды в своих решениях подтвердил незаконность возбуждения дела, признал факт бездействия работников прокуратуры и обязал прокуратуру прекратить уголовное дело в отношении В.К. Борисова. По протесту прокурора эти решения, однако, вышестоящим судом были отменены со ссылкой на то, что постановление о возбуждении уголовного дела не может быть обжаловано в суд.
Таким образом, реальным препятствием к восстановлению нарушенных прав заявителя стали именно те нормы УПК РСФСР, конституционность которых он оспаривает в Конституционном Суде Российской Федерации. Допустимость его жалобы, полностью соответствующей требованиям статей 36 - 39, 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", очевидна.
Факт возбуждения уголовного дела сам по себе отнюдь не является пустой формальностью, якобы не затрагивающей чьи-либо основные права и свободы. В соответствии с нормами уголовно - процессуального законодательства постановление о возбуждении уголовного дела является первичным основанием для всех последующих процессуальных решений и следственных действий. Без этого акта невозможно проведение допросов, обысков, назначение экспертиз, применение любых мер процессуального принуждения, сбор доказательств по делу. Если же уголовное дело не возбуждено или если постановление о возбуждении уголовного дела отменяется как необоснованное, все собранные данные лишаются доказательственной силы, а меры пресечения и арест имущества должны быть признаны незаконными.
Возбуждение уголовного дела порождает ряд процессуальных прав и обязанностей у участников процесса и, таким образом, уже само по себе существенно затрагивает сферу субъективных прав. Возбуждение уголовного дела не просто по факту преступления, но и в отношении конкретного лица (как в случае с В.К. Борисовым) не только затрагивает достоинство, честь, репутацию, доброе имя гражданина, но и ставит его в положение подозреваемого, делает реальной угрозу дальнейшего ограничения его прав и свобод.
Именно с целью предотвратить возможность произвольного принятия такого решения и его вредных последствий для прав и интересов граждан УПК РСФСР предусматривает ряд необходимых условий возбуждения уголовного дела: перечень компетентных органов и должностных лиц, которым предоставляется такое право, обязательное наличие поводов и оснований к этому, т.е. наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления (статья 108), формальные требования к содержанию и мотивировке постановления (статья 112), отсутствие обстоятельств, исключающих производство по делу (статья 5). Указанные в законе условия являются необходимой гарантией против необоснованного возбуждения уголовного дела, необоснованного применения мер процессуального принуждения и других ограничений прав и свобод граждан. Соблюдение этих законных гарантий и подлежит проверке прокурором и судом.
Практика прокурорского надзора за соблюдением законности при возбуждении уголовных дел свидетельствует о том, что подавляющее большинство незаконных постановлений о возбуждении уголовных дел отменяется именно по жалобам заинтересованных лиц, чьи права непосредственно нарушены ими. Факт существенного нарушения прав гражданина В.К. Борисова незаконным возбуждением в отношении него уголовного дела признал и районный суд.
Есть все основания считать, что применительно к В.К. Борисову соответствующие действия и решения органов расследования, как отмечает Конституционный Суд в своем Постановлении, "не только затрагивают собственно уголовно - процессуальные отношения, но и порождают последствия, выходящие за их рамки, существенно ограничивая при этом конституционные права и свободы личности. Отложение проверки законности и обоснованности таких действий до стадии судебного разбирательства может причинить вред, восполнение которого в дальнейшем окажется неосуществимым. В этих случаях... заинтересованным лицам должна быть обеспечена возможность незамедлительного обращения с жалобой в суд".
Конституционный Суд и ранее неоднократно указывал на то, что право на судебное обжалование не может быть ограничено. Жалоба В.К. Борисова, таким образом, должна быть разрешена так же, как и жалобы других заявителей по настоящему делу. Ограничение права обжалования в суд постановления о возбуждении уголовного дела не соответствует частям 1 и 2 статьи 46 Конституции Российской Федерации.

ОСОБОЕ МНЕНИЕ
СУДЬИ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Н.В. ВИТРУКА

Положения части первой статьи 218 и статьи 220 Уголовно - процессуального кодекса РСФСР, устанавливающие порядок обжалования действий и решений органа дознания, следователя и прокурора, не противоречат требованиям статей 46 (части 1 и 2) и 52 Конституции Российской Федерации, а также всем другим гарантиям основных прав и свобод граждан, установленных Конституцией Российской Федерации. Статья 46 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации, гарантирующая каждому судебную защиту его прав и свобод, право обжалования в суд решений и действий (или бездействия) органов государственной власти, их должностных лиц, как справедливо отмечает Конституционный Суд Российской Федерации в своем Постановлении, "не определяет конкретные процедуры реализации этого права и не исключает, в частности, возможность судебной проверки жалоб на действия и решения органов предварительного расследования после передачи уголовного дела в суд", и "осуществление в этих случаях судебного контроля уже после завершения стадии предварительного расследования само по себе не может расцениваться как нарушение права на судебную защиту".
Согласно действующему уголовно - процессуальному законодательству судебное обжалование на досудебных стадиях производства по уголовному делу допускается в отношении отказа в возбуждении уголовного дела, прекращения производства по нему, а также ареста обвиняемого (подозреваемого). На этой позиции стоит и Конституционный Суд Российской Федерации.
Положения части первой статьи 218 и статьи 220 Уголовно - процессуального кодекса РСФСР, предусматривающие порядок обжалования в суд заинтересованными лицами действий и решений дознавателя, следователя, прокурора, не случайны, они обусловлены их процессуальной самостоятельностью (автономностью) и независимостью, интересами следствия, сохранения его тайны. Если допустить возможность незамедлительного обжалования в суд более широкого круга решений и действий следователя и прокурора, чем это предусмотрено Уголовно - процессуальным кодексом РСФСР, то суд неизбежно будет вторгаться в ход предварительного расследования, в сам процесс установления фактических обстоятельств дела и лица, совершившего преступления, собирания соответствующих доказательств, осуществления предварительной правовой квалификации и т.д. Суд своими решениями по такого рода жалобам несомненно будет оказывать влияние на предварительное расследование, и в силу этого самостоятельность следователя и прокурора будет существенно ограничена. Видимо, этим обстоятельством продиктовано положение Постановления Конституционного Суда Российской Федерации о том, что "при проверке судом в период предварительного расследования тех или иных процессуальных актов не должны предрешаться вопросы, которые могут стать предметом судебного разбирательства по уголовному делу". Встает закономерный вопрос: как практически суд может это осуществить и в чем тогда будет заключаться смысл судебного контроля на предварительном следствии? Постановление Конституционного Суда Российской Федерации ставит больше проблем, чем решает.
Для принятия и рассмотрения судом жалоб заинтересованных лиц в ходе предварительного расследования, как это зафиксировано в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации, необходимо, чтобы соответствующие действия и решения органов предварительного расследования порождали последствия, которые выходят за рамки уголовно - процессуальных отношений, существенно ограничивали при этом конституционные права и свободы личности и могли причинить ущерб, восполнение которого в дальнейшем окажется неосуществимым. Однако объективно определить наличие или отсутствие таких условий (оснований) при производстве обыска, наложении ареста на имущество, приостановлении производства по уголовному делу и продлении сроков предварительного расследования, практически невозможно до окончательного формулирования обвинения и определения круга участников судебного разбирательства по уголовному делу. В ином случае суд вынужден стать активным субъектом предварительного расследования, ему необходимо оценивать ход и содержание предварительного расследования, собранные доказательства и т.п.
В Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации нет ответа на вопрос, как признание права незамедлительного обжалования в суд заинтересованными лицами действий и решений органов дознания, следователя и прокурора в ходе предварительного расследования согласуется с действующими процессуальными правилами, содержащимися в части первой статьи 218 и в статье 220 УПК РСФСР. Остается открытым вопрос, когда именно заинтересованное лицо может обращаться с жалобой на действия и решения органа дознания, следователя или прокурора, связанные с производством обыска, наложением ареста на имущество, приостановлением производства по уголовному делу и продлением срока предварительного расследования - после соблюдения правил, определенных частью первой статьи 218 и статьей 220 УПК РСФСР, либо независимо от действия указанных правил, т.е. незамедлительно. Таким образом, неопределенность в понятии незамедлительного (безотлагательного) обжалования в суд сохраняется. Не решен вопрос и о сроках рассмотрения такой категории жалоб в судах.
В число заинтересованных лиц по расследуемому уголовному делу могут входить как те, кто впоследствии будет участниками уголовного процесса в стадии судебного рассмотрения, так и те, кто будет исключен из их числа (как это случилось с гражданином Д.И. Фуфлыгиным и обществом с ограниченной ответственностью "Моноком").
Определение круга заинтересованных лиц, не ставших участниками судебного разбирательства, может быть осуществлено лишь по окончании предварительного расследования и при передаче уголовного дела в суд. Именно на этой стадии уголовного процесса возможно обжалование в суд решений и действий (бездействия) органов дознания, следователя и прокурора, нарушивших права и свободы конкретных заинтересованных лиц и причинивших им вред. К сожалению, данный вопрос не урегулирован в действующем уголовно - процессуальном законодательстве. Но это не означает, что категория заинтересованных лиц, оказавшихся причастными к расследованию уголовных дел, но впоследствии не ставших участниками судебного разбирательства, лишена возможности обращения в суд. Они могут обращаться в суд с жалобами на решения и действия органов дознания, следователя, прокурора в порядке, предусмотренном Законом Российской Федерации от 27 апреля 1993 года "Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан". На такой позиции стоит Пленум Верховного Суда Российской Федерации.
Согласно пункту 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 1993 года (с изменениями и дополнениями, внесенными Постановлением Пленума Верховного Суда от 25 октября 1996 года) "О рассмотрении судами жалоб на неправомерные действия, нарушающие права и свободы граждан" действия прокурора, следователя, дознавателя могут быть обжалованы в суд в порядке, предусмотренном Законом Российской Федерации "Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан", если уголовно - процессуальным законодательством не предусмотрен иной порядок их судебного обжалования. Поэтому отказ судов общей юрисдикции в принятии к рассмотрению жалоб заинтересованных лиц, касающихся восстановления нарушенных прав и свобод и возмещения нанесенного им ущерба решениями и действиями органа дознания, следователя, прокурора, неправомерен, если такого рода жалобы не могут быть рассмотрены в ходе судебного разбирательства уголовных дел. Судебные ошибки должны быть исправлены в установленном законом порядке.
Пробел в законодательном регулировании отношений с участием лиц, оказавшихся в конечном счете лишь причастными к предварительному расследованию и заинтересованных в незамедлительном восстановлении своих прав и свобод и в возмещении причиненного им материального и морального ущерба неправомерными действиями (бездействием) и решениями органа дознания, следователя, прокурора, должен быть устранен законодателем, а не Конституционным Судом Российской Федерации.
Решение частных (специальных) вопросов уголовного процесса требует от законодателя системного подхода к пониманию уголовного процесса, его целей и задач, функций, основных этапов, соотнесенных со статусом каждого из участников уголовного процесса. Решение многих вопросов зависит от общей модели уголовного процесса и определения в нем места, роли, статуса суда, органов дознания, следователя, прокурора, подозреваемого (обвиняемого, подсудимого), потерпевшего и др. Роль и статус суда, прокурора, следователя могут быть изменены, существенно скорректированы в новом уголовно - процессуальном законе. Но это прерогатива законодателя. Поэтому Конституционному Суду Российской Федерации следует крайне осторожно подходить к решению сугубо специфических проблем уголовного процесса, с тем чтобы не ограничить в будущем выбор законодателя. Принятие нового Уголовно - процессуального кодекса Российской Федерации - актуальная задача, стоящая перед законодателем. Затягивание его принятия толкает Конституционный Суд Российской Федерации к восполнению пробелов в законодательном регулировании своими решениями, что не всегда оправдано и выходит за рамки полномочий Конституционного Суда Российской Федерации.

ОСОБОЕ МНЕНИЕ
СУДЬИ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Т.Г. МОРЩАКОВОЙ

В соответствии со статьей 76 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" излагаю свое особое мнение в отношении пункта 6 мотивировочной части (пункт 3 резолютивной части) Постановления Конституционного Суда, касающегося оспоренных гражданином В.К. Борисовым положений УПК РСФСР, исключающих возможность обжалования в суд постановлений органов расследования о возбуждении уголовного дела.
1. В Постановлении Конституционного Суда утверждается, что само по себе возбуждение уголовного дела не повлекло нарушение прав заявителя, что его права были ущемлены последующими процессуальными действиями, в частности арестом и обыском, в отношении которых обеспечена возможность судебного обжалования, в том числе в соответствии с данным Постановлением Конституционного Суда. Вместе с тем, оценивая оспоренные положения, исключающие возможность обжаловать в суд сам акт возбуждения уголовного дела, Конституционный Суд должен исходить из значения и места этого акта в системе правовых норм (часть вторая статьи 74 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации").
Возбуждение уголовного дела является процессуально - правовым основанием расследования, позволяющим совершать все последующие следственные действия и применять процессуальные меры, в том числе принудительного характера. Решение о возбуждении уголовного дела может указывать на лицо, в отношении которого начинается уголовное преследование, тем самым фактически ставит его в положение подозреваемого. Во многих случаях именно процессуальный акт возбуждения дела служит законным поводом для применения различных процессуальных мер, серьезно ограничивающих конституционные права граждан, и объективно влечет за собой как минимум угрозу их применения. Постановление о возбуждении дела легализует всю дальнейшую процессуальную деятельность. Однако в силу дефектности самого акта возбуждения дела ее результаты могут оказаться юридически ничтожными. В частности, незаконность возбуждения уголовного дела является безусловным основанием к отмене состоявшегося по делу приговора. Однако при этом акт возбуждения уголовного дела, формально разрешая осуществление любых других предусмотренных законом процессуальных действий, даже в случае их последующего обжалования в суд, не является предметом судебной проверки: так, рассматривая жалобы на законность и обоснованность ареста, суд не вправе отменить незаконное постановление о возбуждении дела.
УПК РСФСР предполагает проверку поводов и оснований возбуждения уголовного дела прокурором, т.е. учитывает, что такие решения могут не отвечать требованиям законности и обоснованности, чем подтверждается объективная потребность и возможность также судебной проверки данного процессуального решения. Вместе с тем если возбуждение уголовного дела незаконно, то это должно вести к прекращению дела уже в стадии расследования. В таких случаях закрепленное в статье 46 Конституции Российской Федерации право на судебную защиту от незаконных действий и решений любых государственных органов вообще не может быть осуществлено в отношении акта возбуждения уголовного дела путем проверки его судом после окончания расследования и начала судебного разбирательства. В результате лица, права которых были нарушены таким актом, лишаются возможности прибегнуть к судебной защите как в ходе, так и по окончании расследования.
2. В Постановлении Конституционного Суда от 3 мая 1995 года по делу о проверке конституционности статей 220.1 и 220.2 УПК РСФСР была сформулирована правовая позиция, согласно которой не только реальные ограничения, но и выявившаяся их опасность нарушают неприкосновенность личности, в том числе оказывают психическое давление на сознание и поступки человека. Это в полной мере относится к акту возбуждения уголовного дела, всегда связанному с созданием такой опасности, в том числе с угрозой произвольного превращения лица из свидетеля в подозреваемого.
Законодатель не может настаивать на обязанности гражданина претерпевать такого рода давление, не предоставляя ему возможности воспользоваться предусмотренным статьей 46 Конституции Российской Федерации правом на судебную защиту. Судебная защита от незаконного возбуждения уголовного дела может предупреждать необоснованные ограничения прав заинтересованных лиц, а отсутствие немедленного доступа к суду, напротив, исключает из объекта судебной проверки законность и обоснованность самих решений о возбуждении уголовного дела и создает тем самым возможность для злоупотреблений и использования органами расследования незаконных методов воздействия. Такие факты по жалобам заинтересованных лиц подлежат проверке судом.
3. Отрицание возможности обжаловать в суд возбуждение уголовного дела связано с псевдоидеями ограждения расследования от вмешательства суда и ограждения суда от каких-либо акций, которые в дальнейшем могут повлиять на его объективность и предрешать его выводы по существу обвинения при рассмотрении дела. Но и прокурор, проверяя возбуждение уголовного дела, должен учитывать процессуальную самостоятельность следователя (статья 127 УПК). С этой точки зрения судебная проверка данного акта имеет не меньше и не больше ограничений, чем прокурорский надзор. Участие же одного и того же судьи в проверке законности возбуждения дела и последующем его разрешении, безусловно, исключается: предыдущее участие в судопроизводстве должно расцениваться и расценивается, согласно действующему УПК (статья 60), как обстоятельство, устраняющее судью от рассмотрения дела.
4. Основной аргумент в пользу судебного обжалования акта возбуждения уголовного дела - закрепленный в статье 123 Конституции Российской Федерации принцип осуществления уголовного судопроизводства на началах состязательности и равноправия сторон, который, по смыслу данной конституционной нормы в ее взаимосвязи со статьями 18, 46, 52 и 118 Конституции Российской Федерации, распространяется на все стадии уголовного судопроизводства. Субъекты уголовно - процессуальной деятельности, осуществляющие, в том числе на досудебных стадиях, уголовное преследование, с одной стороны, и защиту от него, с другой, в состязательном процессе в конфликтной ситуации должны обращаться за разрешением спора к независимому суду. При нынешней системе уголовного судопроизводства прокурор, отвечающий за законность действий органов расследования и результаты их деятельности по существу, так же как и следователь, представляет государственные инстанции, осуществляющие уголовное преследование и обвинение. Поэтому обжалование незаконности возбуждения уголовного дела лицом, в отношении которого начинается уголовное преследование, только прокурору фактически означает, что жалобы на действия органов уголовного преследования рассматриваются теми же, кто его осуществляет.
Конституционное значение и содержание правовых институтов может быть обеспечено совокупным действием правовых норм. Такая правовая позиция сформулирована Конституционным Судом в его Постановлении от 2 февраля 1996 года. Это в полной мере относится и к различным возможностям организации прокурорского и судебного контроля за деятельностью органов расследования, в том числе при возбуждении уголовных дел. Однако при возможном сочетании указанных способов контроля должны быть исключены признание достаточными одних только прокурорских методов надзора за расследованием и, следовательно, отказ от судебного контроля в этой стадии уголовного судопроизводства. Иное противоречит реализации состязательных начал в уголовном судопроизводстве, как это предусмотрено статьей 123 Конституции Российской Федерации. По смыслу данной конституционной нормы, предполагается именно судебное рассмотрение возражений заинтересованных лиц против действий и решений органов, осуществляющих судопроизводство, в том числе возбуждающих дело и начинающих уголовное преследование. Это тот процессуальный механизм, который позволяет реализовать субъективное право на судебную защиту от указанных действий и решений, судебная проверка и корректировка которых не осуществляется ни при судебном обжаловании последующих процессуальных актов в ходе расследования, ни после его завершения.

КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 22 января 2004 г. N 119-О

ПО ЖАЛОБЕ ГРАЖДАНКИ СЕМЕНОВОЙ
ЛИЛИИ МИХАЙЛОВНЫ НА НАРУШЕНИЕ ЕЕ КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ
ЧАСТЬЮ ЧЕТВЕРТОЙ СТАТЬИ 354 УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО
КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей М.В. Баглая, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, Г.А. Жилина, С.М. Казанцева, М.И. Клеандрова, А.Л. Кононова, Л.О. Красавчиковой, Н.В. Селезнева, А.Я. Сливы, В.Г. Стрекозова, О.С. Хохряковой, Б.С. Эбзеева, В.Г. Ярославцева,
рассмотрев по требованию гражданки Л.М. Семеновой вопрос о возможности принятия ее жалобы к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,

установил:

1. Южноуральский городской суд Челябинской области не удовлетворил жалобу гражданки Л.М. Семеновой на постановление дознавателя, отказавшего в возбуждении уголовного дела по факту нанесения ей телесных повреждений, признав постановление законным и обоснованным. В рассмотрении кассационной жалобы на данное судебное решение Л.М. Семеновой было отказано со ссылкой на часть четвертую статьи 354 УПК Российской Федерации, предоставляющую право апелляционного и кассационного обжалования судебного решения лишь указанным в данной норме лицам, к числу которых, по мнению суда, Л.М. Семенова не относится.
В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации заявительница утверждает, что отсутствие в части четвертой статьи 354 УПК Российской Федерации предписаний, предоставляющих иным, помимо перечисленных в ней, лицам (в том числе пострадавшим от преступных действий, но не признанным потерпевшими в установленном законом порядке) право обжаловать решения суда в кассационном порядке, нарушает ее конституционные права, гарантированные статьями 2, 17 (части 1 и 2), 19 (части 1 и 2), 21, 22 (часть 1), 23 (часть 1), 45 (часть 1), 46 (часть 1), 52 и 53 Конституции Российской Федерации.
2. Статья 46 Конституции Российской Федерации, гарантируя каждому право на судебную защиту, в качестве одного из его существенных элементов закрепляет право на судебное обжалование решений и действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц.
Конституционный Суд Российской Федерации в ряде своих решений указывал, что данное конституционное право предполагает и право заинтересованных лиц добиваться исправления ошибок, допущенных в ходе производства по уголовным делам, путем процессуальной проверки вышестоящими судами законности и обоснованности приговоров, определений и постановлений, принимаемых нижестоящими судебными инстанциями (Постановления от 2 июля 1998 года по делу о проверке конституционности отдельных положений статей 331 и 464 УПК РСФСР, от 17 июля 2002 года по делу о проверке конституционности положений статей 342, 371, 373, 378, 379, 380 и 382 УПК РСФСР, статьи 41 УК РСФСР, статьи 36 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" и от 8 декабря 2003 года по делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 УПК Российской Федерации).
Рассматривая вопросы, связанные с обеспечением права на судебную защиту в уголовном судопроизводстве, Конституционный Суд Российской Федерации признал не соответствующим статьям 46 и 52 Конституции Российской Федерации ограничение права на судебное обжалование действий и решений, затрагивающих права и законные интересы граждан, на том лишь основании, что эти граждане не были признаны в установленном законом порядке участниками производства по уголовному делу (Постановление от 23 марта 1999 года по делу о проверке конституционности положений статьи 133, части первой статьи 218 и статьи 220 УПК РСФСР). Как подчеркнул Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 27 июня 2000 года по делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 УПК РСФСР, обеспечение гарантируемых Конституцией Российской Федерации прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве обусловлено не формальным признанием лица тем или иным участником производства по уголовному делу, а наличием определенных сущностных признаков, характеризующих фактическое положение этого лица как нуждающегося в обеспечении соответствующего права.
Названные решения Конституционного Суда Российской Федерации сохраняют свою силу, а суды при применении Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации должны учитывать, что в соответствии с его статьями 19 и 123 - исходя из сформулированных Конституционным Судом Российской Федерации правовых позиций - действия (бездействие) и решения органов дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда могут быть обжалованы как участниками уголовного судопроизводства, так и иными лицами в той части, в которой производимые процессуальные действия и принимаемые процессуальные решения затрагивают их интересы. Указанные нормы, носящие общий характер (в единстве с которыми подлежит применению оспариваемая заявительницей часть четвертая статьи 354 УПК Российской Федерации), не содержат каких бы то ни было предписаний, позволяющих ограничивать возможности лиц, чьи права и законные интересы оказались непосредственно затронутыми конкретными судебными решениями, по обжалованию этих решений в вышестоящие судебные инстанции.
Таким образом, часть четвертая статьи 354 УПК Российской Федерации во взаимосвязи с другими положениями данного Кодекса, а также с учетом ее конституционно-правового смысла, вытекающего из ранее принятых Конституционным Судом Российской Федерации постановлений и настоящего Определения, не может рассматриваться как препятствующая заявительнице обжаловать в кассационном порядке решение суда, затрагивающее ее права, и, следовательно, не нарушает указанные в жалобе положения Конституции Российской Федерации, а потому не имеется оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.
Проверка же законности и обоснованности решений, которые были приняты судами по делу заявительницы на основании части четвертой статьи 354 УПК Российской Федерации, относится к компетенции вышестоящих инстанций системы судов общей юрисдикции, призванных обеспечивать применение закона в соответствии с его конституционно-правовым смыслом.
Исходя из изложенного и руководствуясь частью второй статьи 40, пунктом 2 части первой статьи 43, частью четвертой статьи 71, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Часть четвертая статьи 354 УПК Российской Федерации, регламентирующая право апелляционного и кассационного обжалования судебных решений, по своему конституционно-правовому смыслу не исключает возможность обжалования в кассационном порядке судебного решения, принятого по результатам проверки законности и обоснованности отказа в возбуждении уголовного дела, лицом, чьи права и законные интересы были затронуты этим решением.
В силу статьи 6 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" настоящее Определение является общеобязательным, а выявленный в нем конституционно-правовой смысл части четвертой статьи 354 УПК Российской Федерации исключает любое иное ее истолкование в правоприменительной практике.
2. Поскольку по жалобе гражданки Семеновой Лилии Михайловны не требуется вынесения предусмотренного статьей 71 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" итогового решения в виде постановления, дальнейшее производство по жалобе прекратить.
3. Согласно части второй статьи 100 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" дело гражданки Семеновой Лилии Михайловны, разрешенное на основании части четвертой статьи 354 УПК Российской Федерации в истолковании, расходящемся с ее конституционно-правовым смыслом, подлежит пересмотру, если для этого не имеется иных препятствий.
4. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.
5. Настоящее Определение подлежит опубликованию в "Российской газете", "Собрании законодательства Российской Федерации" и "Вестнике Конституционного Суда Российской Федерации".

Председатель
Конституционного Суда
Российской Федерации
В.Д.ЗОРЬКИН

Судья-секретарь
Конституционного Суда
Российской Федерации
Ю.М.ДАНИЛОВ

КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ПОСТАНОВЛЕНИЕ
от 15 января 1999 г. No. 1-П

ПО ДЕЛУ О ПРОВЕРКЕ КОНСТИТУЦИОННОСТИ
ПОЛОЖЕНИЙ ЧАСТЕЙ ПЕРВОЙ И ВТОРОЙ СТАТЬИ 295
УГОЛОВНО - ПРОЦЕССУАЛЬНОГО КОДЕКСА РСФСР
В СВЯЗИ С ЖАЛОБОЙ ГРАЖДАНИНА М.А. КЛЮЕВА

Конституционный Суд Российской Федерации в составе председательствующего Б.С. Эбзеева, судей Н.В. Витрука, Г.А. Гаджиева, А.Л. Кононова, Т.Г. Морщаковой, Ю.Д. Рудкина, Н.В. Селезнева, А.Я. Сливы, В.Г. Ярославцева,
с участием гражданина М.А. Клюева, обратившегося с жалобой в Конституционный Суд Российской Федерации, а также постоянного представителя Государственной Думы в Конституционном Суде Российской Федерации В.В. Лазарева,
руководствуясь статьей 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации, пунктом 3 части первой, частями второй и третьей статьи 3, пунктом 3 части второй статьи 22, статьями 36, 74, 96, 97, 99 и 86 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации",
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности положений частей первой и второй статьи 295 УПК РСФСР.
Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба гражданина М.А. Клюева на нарушение его конституционных прав статьей 295 УПК РСФСР.
Заслушав сообщение судьи - докладчика А.Л. Кононова, объяснения сторон, а также выступления приглашенных в заседание представителей: от Верховного Суда Российской Федерации - В.П. Верина, от Генеральной прокуратуры Российской Федерации - А.А. Белкина, изучив представленные документы и иные материалы, Конституционный Суд Российской Федерации установил:
1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданин М.А. Клюев, наделенный правами потерпевшего по уголовному делу, возбужденному в связи с гибелью его матери в дорожно - транспортном происшествии, требует признать не соответствующей Конституции Российской Федерации статью 295 УПК РСФСР, в силу которой в судебном разбирательстве по данному делу ему не была предоставлена возможность выступить в судебных прениях.
По мнению заявителя, положения этой статьи нарушают гарантированное Конституцией Российской Федерации равенство всех перед законом и судом, поскольку ущемляют права потерпевшего как одного из участников уголовного процесса, заинтересованных в исходе дела.
2. В статье 295 УПК РСФСР определяются содержание и порядок судебных прений - самостоятельного этапа судебного разбирательства, следующего за окончанием судебного следствия. Выступая с речами, участники прений подводят итоги исследования в судебном заседании всех обстоятельств дела, аргументируют свои позиции относительно доказанности обвинения и квалификации преступления, формулируют предложения о наказании и т.д.
Согласно части первой статьи 295 УПК РСФСР судебные прения состоят из речей обвинителей, а также гражданского истца, гражданского ответчика или их представителей, защитников и подсудимого, если защитник в судебном заседании не участвует. В дополнение к этой норме, содержащей исчерпывающий перечень участников судебных прений, часть вторая той же статьи предоставляет право участвовать в судебных прениях по делам частного обвинения (статьи 115, 116, часть первая статьи 129 и статья 130 УК Российской Федерации) потерпевшему и его представителю.
Указанные положения в своей совокупности, допуская участие потерпевшего в прениях только при рассмотрении уголовных дел, которые возбуждаются по жалобе потерпевшего и в случае его примирения с обвиняемым подлежат прекращению, исключают такое его право по всем другим делам независимо от формы и тяжести причиненного ему ущерба. Именно эти положения частей первой и второй статьи 295 УПК РСФСР, примененные в конкретном деле заявителя, в соответствии со статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" и являются предметом рассмотрения по данному делу.
3. Согласно статье 52 Конституции Российской Федерации права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом; государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба. В соответствии с Декларацией основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 29 ноября 1985 года, лица, которым в результате преступного деяния причинен вред, включая телесные повреждения, моральный ущерб или существенное ущемление их основных прав, должны иметь право на доступ к механизмам правосудия и скорейшую компенсацию причиненного вреда; государства - члены ООН обязаны содействовать тому, чтобы судебные и административные процедуры в большей степени отвечали интересам защиты жертв преступлений путем обеспечения им возможности изложения своей позиции и рассмотрения ее судом на всех этапах судебного разбирательства, когда затрагиваются их личные интересы. Тем самым реально гарантируются доступ к правосудию и конституционное право каждого на судебную защиту его прав и свобод (статья 46, часть 1, Конституции Российской Федерации).
В международном праве (статья 8 Всеобщей декларации прав человека, пункт 1 статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, пункт 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод) судебная защита понимается как эффективное восстановление в правах независимым судом на основе справедливого судебного разбирательства, что предполагает обеспечение состязательности и равноправия сторон, в том числе предоставление им достаточных процессуальных правомочий для защиты своих интересов при осуществлении всех процессуальных действий, результат которых имеет существенное значение для определения прав и обязанностей.
Конституционный Суд Российской Федерации в своем Постановлении от 10 декабря 1998 года по делу о проверке конституционности части второй статьи 335 УПК РСФСР также указал, что одной из необходимых гарантий судебной защиты и справедливого разбирательства дела является равно предоставляемая сторонам реальная возможность довести свою позицию относительно всех аспектов дела до сведения суда непосредственно перед удалением его в совещательную комнату для вынесения решения. Только при этом условии полностью реализуется в судебном заседании право на судебную защиту, которое согласно Конституции Российской Федерации не может быть ограничено.
4. В уголовно - процессуальном законодательстве Российской Федерации потерпевшим от преступления признается лицо, которому в результате преступного посягательства причинен моральный, физический или имущественный вред. Поэтому потерпевший как участник уголовного судопроизводства имеет собственные интересы, для защиты которых он должен быть наделен адекватными правами стороны в судебном процессе.
Так, в соответствии с частью второй статьи 53 УПК РСФСР потерпевший вправе представлять доказательства, заявлять ходатайства, знакомиться - с момента окончания предварительного следствия - со всеми материалами дела, заявлять отводы, приносить жалобы на действия лица, производящего дознание, следователя, прокурора и суда, а также обжаловать приговор, определения суда и постановления судьи. Для поддержания своих имущественных требований потерпевший вправе заявить по делу гражданский иск и пользоваться правами гражданского истца (статья 54 УПК РСФСР), в том числе выступая в качестве такового в судебных прениях, что, однако, не исчерпывает всех подлежащих защите интересов потерпевшего.
Частный интерес потерпевшего состоит в восстановлении всех его прав, нарушенных преступлением, в защите чести и достоинства личности, возмещении причиненного ему не только материального, но и морального вреда. По некоторым делам, возбуждаемым по жалобе потерпевшего, именно он наделяется правом поддерживать обвинение в судебном разбирательстве (часть третья статьи 53 УПК РСФСР). Вместе с тем и по всем иным уголовным делам потерпевший заинтересован в том, чтобы способствовать раскрытию преступления, установлению истины по делу, изобличению преступника и справедливому воздаянию за содеянное. При этом он фактически, с учетом его процессуального положения, выступает в качестве стороны, противостоящей обвиняемому (подсудимому). Осуществление потерпевшим такой функции тем более важно, что, как правило, закон не требует обязательного участия прокурора в судебном разбирательстве, и, следовательно, по большинству уголовных дел в заседании суда может отсутствовать лицо, поддерживающее государственное обвинение, что не позволяет в полной мере обеспечивать состязательные начала и равноправие сторон в судопроизводстве (статья 123, часть 3, Конституции Российской Федерации).
Указанный конституционный принцип, наиболее последовательно реализуемый при производстве в суде присяжных (раздел десятый УПК РСФСР, статьи 429 и 447), а также при рассмотрении дел частного обвинения (часть вторая статьи 295), когда потерпевший как равноправная сторона в состязательном процессе участвует в судебных прениях, должен соблюдаться при рассмотрении всех уголовных дел. Участие потерпевшего в судебных прениях важно именно потому, что в этой, завершающей стадии состязания (спора) стороны получают возможность, анализируя все обстоятельства дела с разных позиций, способствовать формированию внутреннего убеждения судей, объективной оценке ими собранных доказательств и, следовательно, постановлению законного и обоснованного приговора.
В силу же положений частей первой и второй статьи 295 УПК РСФСР потерпевшие по большинству уголовных дел лишаются возможности в качестве стороны в процессе подвести итоги судебного исследования, сформулировать свои требования, высказать возражения, воздействуя на формирование внутреннего убеждения судей и тем самым - на характер и содержание принимаемого решения, т.е. существенно ограничиваются в своем праве на судебную защиту.
5. Конституция Российской Федерации исходит из того, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью (статья 2) и что признание достоинства личности - основа всех его прав и свобод и необходимое условие их существования и соблюдения. Достоинство личности охраняется государством, и ничто не может быть основанием для его умаления (статья 21, часть 1, Конституции Российской Федерации).
Любое преступное посягательство на личность, ее права и свободы является одновременно и наиболее грубым посягательством на человеческое достоинство, поскольку человек как жертва преступления становится объектом произвола и насилия. Государство, обеспечивая особое внимание к интересам и требованиям потерпевшего от преступления, обязано способствовать устранению нарушений его прав и восстановлению достоинства личности. Такая обязанность государства в полной мере соответствует Декларации основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью, согласно которой обеспечение потерпевшему доступа к правосудию должно сочетаться со справедливым обращением и признанием его достоинства (пункт 4).
Рассматриваемые положения статьи 295 УПК РСФСР предоставляют потерпевшему от преступления процессуальную возможность для защиты в судебных прениях лишь своих материальных интересов, допуская его участие в них в качестве гражданского истца, однако исключают участие в прениях для лиц, которым причинен только физический или моральный вред, т.е. прежде всего для тех, кто требует защиты именно достоинства личности.
Исходя из позиции Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной в его Постановлениях от 3 мая 1995 года, от 2 февраля 1996 года и от 16 мая 1996 года, ограничение доступа к правосудию является одновременно и ограничением фундаментального права на защиту достоинства личности. Это тем более относится к жертвам преступлений.
Лишение потерпевшего возможности участвовать в судебных прениях ничем не оправдано, не является справедливым и выходит за пределы конституционно допустимых ограничений прав и свобод. Оно необоснованно ущемляет закрепленные Конституцией Российской Федерации права потерпевшего на доступ к правосудию и на судебную защиту, умаляет достоинство личности и нарушает конституционный принцип осуществления судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон.
Исходя из изложенного и руководствуясь частями первой и второй статьи 71, статьями 72, 74, 75, 79 и 100 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации
постановил:
1. Признать положения частей первой и второй статьи 295 УПК РСФСР, на основании которых потерпевший по уголовному делу не допускается к участию в судебных прениях, кроме как по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 115, 116, частью первой статьи 129 и статьей 130 Уголовного кодекса Российской Федерации, не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 52, 46 (часть 1) и 123 (часть 3).
2. Признание положений частей первой и второй статьи 295 УПК РСФСР, на основании которых потерпевший по уголовному делу не допускается к участию в судебных прениях, не соответствующими Конституции Российской Федерации обязывает суды применять указанную статью без каких-либо ограничений допуска потерпевшего к участию в судебных прениях, исходя из непосредственного действия Конституции Российской Федерации и с учетом настоящего Постановления.
3. Согласно частям первой и второй статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" настоящее Постановление окончательно, не подлежит обжалованию, вступает в силу немедленно после его провозглашения, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами.
4. Согласно статье 78 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" настоящее Постановление подлежит незамедлительному опубликованию в "Собрании законодательства Российской Федерации" и "Российской газете". Постановление должно быть опубликовано также в "Вестнике Конституционного Суда Российской Федерации".

Конституционный Суд
Российской Федерации