РАЗВЕДЕНИЕ ПАУКОВ, НЕЖЕЛАНИЕ РАБОТАТЬ И ПРОСЬБЫ О ПОБЛАЖКАХ: КАК ОТБЫВАЮТ СВОИ СРОКИ УСЛОВНО ОСУЖДЕННЫЕ В ТАТАРСТАНЕ
13 Мая 2018
Елена Кривопатре
Мы часто слышим: суд приговорил его к ограничению свободы и запретил заниматься определенной деятельностью, но не всегда понимаем, что именно скрывается за этими юридическими формулировками. Чтобы посмотреть, как живут условно осужденные в Татарстане, ИА «Татар-информ» отправилось в рейд вместе с уголовно-исполнительной инспекцией УФСИН России по РТ.
Каждый отдел уголовно-исполнительной инспекции контролирует приговоренных к определенному виду наказания или ограничению свободы. Это и исправительные и обязательные работы, и ограничение на занятие определенным видом деятельности, и домашний арест.
Майор внутренней службы Альфия Газина работает в УФСИН уже десять лет. В ведомство она пришла по стопам отца, который всю жизнь проработал в колонии. Работа, прямо скажем, не женская, ведь среди ее подопечных и наркоманы, и мелкие воришки.
Не все подопечные Газиной отличаются примерным поведением, но в целом подобные рейды проходят гладко.
«Был случай, когда осужденный закрыл дверь и не хотел выпускать меня из квартиры. Настойчиво предлагал выпить с ним чаю. Я тогда еле вырвалась. Раньше нам нельзя было иметь при себе оружие и средства самообороны, единственное, что останавливало тогда преступников, — это видеокамера, которая крепится поверх формы и фиксирует все происходящее», – рассказывает Альфия.
С этого года сотрудникам инспекции разрешили носить средства самообороны, однако на вечерние рейды женщины все равно не ездят в одиночку – только в сопровождении коллег-мужчин.
Большинство подопечных Альфии – люди из неблагополучных семей.
«Бывает и наоборот, совершают преступления те, у кого все хорошо, такие люди думают, что им все дозволено. Большинство людей, стоящих у меня на учете, молодые – им до 30 лет, мало тех, кто имеет одну судимость. Хоть и обещают, что исправятся, все равно буквально через полгода я снова вижу их у себя в кабинете», – делится инспектор.
Пауки, кальян и борода
Первым, кого мы навестили, стал 23-летний Рустем Хуснутдинов. Дома вместе с ним была его мама. Альфия первым делом обратилась к ней с вопросом: все ли хорошо? Женщина приветливо улыбнулась: «Конечно, как всегда». В квартире чисто и уютно, в какой-то момент показалось, что мы просто зашли по-соседски в гости.
«Мы всегда общаемся с родственниками осужденных. Бывает, что от них поступают жалобы, и тогда мы принимаем меры», – объясняет Альфия.
Рустем – один из примерных подопечных – оказался весьма интересным персонажем. Он уже семь лет не ест мяса, является почетным донором, разводит пауков и мастерит эксклюзивные кальяны. Мужчина показал нам фотографии своих работ: кальян с черепом, который сделан из автомобильного поршня, или другой – с живыми рыбками внутри.
Руки у парня золотые, назвать его преступником, честно говоря, не поворачивается язык. Рустем поделился, что осудили его за грабеж.
«Мы просто гуляли в парке “Эрмитаж”, там у нас произошел конфликт с другой компанией. Так получилось, что мои друзья после драки забрали у них ценные вещи. Когда дело дошло до суда, меня приписали к общему развитию событий», – рассказывает Рустем.
Рустем объясняет, что решил признать вину, чтобы не сидеть в СИЗО, ведь судебный процесс может длиться не один год. А если обвиняемый признается в совершенном преступлении, то закон разрешает поместить его под домашний арест.
«Мне дали три года условно, а так я бы потерял целый год в СИЗО. Если бы я настоял на своем, никакой ”условки”, скорее всего, бы не было, но я потерял бы год свободы. Я выбрал лучший из вариантов. В изоляторе я бы ничего не смог делать. Я, как творческий человек, просто потерял бы там себя», – считает Рустем.
Самым большим неудобством своего сегодняшнего положения Рустем называет запрет на выход из дома в вечернее время.
«Раньше я постоянно ездил на кальянные фестивали и фестивали бороды, занимал призовые места. Сейчас я могу отпроситься только на один фестиваль за год. Ну и потерял в деньгах — раньше я привозил кальяны на заказ по вечерам, а сейчас не могу этого делать», – сетует он.
«Условникам» нужно обязательно работать или хотя бы стоять на учете в центре занятости, поэтому Рустем устроился дворником в гаражный кооператив, а в свободное время продолжает заниматься своими привычными делами.
«В спортзал пока абонемент закончился, да и времени на него нет. Обычно я торчу в гараже, машины делаю. Сейчас в центре открывается ресторан, туда заезжает мой кальянный центр. До конца срока осталась пара месяцев, и я планирую вплотную заняться бизнесом», – делится планами парень.
«Лучше бы мне полгода дали тюрьмы, чем это все»
Мы отправились по следующему адресу. Тут нас ждала совсем другая картина. Сразу за порогом в нос ударил стойкий запах табака. В тесном темном коридоре нас встретила женщина средних лет.
У Юлии двое детей — старший сын уже взрослый, а младшая дочка ходит в первый класс. Несмотря на то что в квартире маленький ребенок, женщина курит прямо в комнате.
«Ну а что? Выйдешь на улицу, сразу соседи жалуются, “ментов” вызывают. Я курю при открытом балконе, это я вечером только в комнате», – оправдывается она.
Раньше Юлия работала в агентстве недвижимости, но сейчас лишь числится на бирже труда. Говорит, что с судимостью ее не берут на работу.
Осудили Юлию за мошенничество, о совершенном преступлении она рассказывает неохотно.
«Я ничего не сделала, просто находилась не в том месте и не в то время. Забрали, и всё. Дала ключи от квартиры знакомого... Я не хочу это вспоминать», – резко завершила свой рассказ женщина.
Потом продолжила.
«Подружка попросила дать ключи, они захотели заложить квартиру по “левым” документам, вот и все. Хозяин квартиры позвонил мне и попросил вставить замок, так как его из дома вечно выгоняли алкаши. Я вставила замок, он отдал мне запасные ключи. Подруга попросила мне их дать, чтобы с кем-то встретиться там. И потом она хотела эту квартиру по “левым” документам заложить. В принципе он (хозяин квартиры — прим. Т-и) и остался бы собственником этой квартиры», – рассказала Юлия.
Участниками этого дела стали девять человек, некоторые из них лишились свободы на восемь лет, кому-то дали условные сроки. Наша собеседница получила два с половиной года условно.
После приговора женщине запретили покидать дом в ночное время, ей необходимо являться на регистрацию в отдел УФСИН, не менять место жительства и обязательно работать. Также суд обязал Юлию пройти лечение у нарколога и психолога. С последним у нее возникли некоторые сложности.
«Я никогда не стояла ни у кого на учете и не понимаю, почему мне приписали эти обязательства. Почему я, здоровый человек, в 42 года, имея двоих детей, должна идти к психологу и наркологу, чтобы у меня было написано, что я состою на учете?» – негодует осужденная.
Выяснилось, что за отказ от консультаций этих специалистов женщине уже добавили один месяц срока, и если она будет отказываться и дальше, то суд вполне может отправить ее за решетку. Однако Юлия убеждена, что наличие двоих детей смягчит решение суда.
«Если вы пройдете обследование и выяснится, что наркотиков и алкоголя в крови нет, вас не поставят на учет», – объясняет Альфия.
«Нет, там по приговору суда ставят на учет!» – спорит Юлия.
Никакие доводы сотрудника УФСИН не переубеждают женщину. Во время беседы выясняется, что у Юлии есть еще одна причина, по которой она не может пройти специалистов.
«Паспорт я потеряла. Ну нет у меня двух с половиной тысяч на его восстановление, я живу на пенсию родителей», – объясняет она.
В какой-то момент становится понятно, что поиском работы женщина не очень-то и озабочена. Сначала осужденная жаловалась, что кроме вакансий дворника и уборщицы ей ничего не предлагают, а потом выяснилось, что работать она и вовсе не собирается.
«Да я никуда и не собираюсь идти. Я хочу пойти учиться на курсы от биржи труда, ногти делать, а то я заколебалась платить по две, по три тысячи», – вдруг выдала она.
«Когда это все закончится, я пойду работать на ”Аромат”, я там уже работала упаковщицей. Просто там есть ночные смены, а мне же не положено, мне с 22 часов надо дома сидеть как пятилетнему ребенку», – продолжила осужденная.
Альфия тут же добавляет: если осужденный работает в ночное время, для него корректируется режим, но при этом контролируется нахождение подучетного на рабочем месте.
По словам Юлии, наложенные судом ограничения становятся серьезной помехой не только в трудоустройстве.
«У меня двое престарелых родителей, не дай бог что с ними случится – ”Скорую” нужно будет вызвать или в больницу поехать, а я же выйти из дома не могу! Сыну 20 лет, тоже ведь может что угодно случиться, правда ведь? А я вот сижу, как будто на меня наручники надели. Да лучше бы, честно говоря, мне полгода тюрьмы дали, чем это все», – делится женщина.
Беседа получилась эмоциональной – Юлия жаловалась на жизнь. Никакие доводы инспектора не смогли убедить женщину найти работу и хоть как-то исправиться. Мы покинули прокуренную квартиру. Подумалось, что для инспектора это все – привычное дело.
Не работа, а образ жизни
После рейда мы отправились в инспекцию, где пообщались с остальными сотрудниками.
Заместитель начальника филиала по Приволжскому району УФСИН России по РТ Ильдар Мухаметзянов работает с несовершеннолетними осужденными. Сейчас на его попечении девять ребят.
«В основном попадаются по 161-й статье – грабеж. Осужденный за наркотики был в прошлом году. Есть один рецидивист – судим уже четыре раза. Ему сейчас 17 лет, также попался за грабеж и разбой. Парень – сирота, его родители погибли в аварии, из родных осталась только сестра. Последний раз его осудили за драку, рассказывает, что вступился за девушку», – рассказывает Ильдар.
По словам Ильдара, к каждому из подопечных нужно найти подход.
«Наверное, для них я больше как старший брат, потому что я могу и пожурить, и похвалить. Разные моменты бывают. Я постоянно вожу их на экскурсии. В мечеть Ярдем ездили, в Танковое училище – им там очень понравилось, чувствуется, что еще не потерянное поколение. Если с ними работать, наставлять на правильный путь, нормально все будет. Просто у многих родители употребляют спиртные напитки – им некогда заниматься воспитанием своих детей», – отмечает он.
Ильдару удалось договориться на бесплатное посещение ребятами бассейна и катка. Он проводит родительские собрания, старается, чтобы у них создавалась нужная для исправления среда.
«Многие мои подопечные хотят пойти в армию, но пока судимость не погашена, для них это будет оставаться мечтой. Хотя армия стала бы хорошей возможностью для некоторых уйти из плохой компании», – констатирует он.
Раз в квартал сотруднику отдела положено посещать ребят вместе с инспекторам ПДН, но он старается делать это чаще – относится к малолетним осужденным со всей теплотой и ответственностью.
Другой сотрудник – хрупкая на вид инспектор Ирина Анисимова занимается домашними арестантами. Среди них есть и министры, и рецидивисты, и обычные наркоманы.
«Я стараюсь относиться ко всем одинаково, не делю их на плохих и хороших – это не моя прерогатива. Я их просто контролирую», – отмечает девушка.
В обязанности Ирины входит работа со специальным оборудованием, контролирующим все перемещения подсудимого. Это специальный браслет и стационарное устройство к нему.
«Дома у подозреваемых устанавливается стационарное мобильное устройство или контрольное мобильное устройство. Мобильное – в виде трубки, как сотовый телефон, то есть он его может носить с собой. А стационарное похоже на обычный телефон, стоит у арестованного дома неподвижно», – объясняет Ирина.
Если подсудимый уходит куда-то дальше положенного расстояния от прибора, то на экране в пункте мониторинга появляется уведомление. Арестанты с мобильным устройством могут покидать свое жилье, все их перемещения также фиксируются.
«Если разрешены прогулки, я устанавливаю в ограничениях дворовую территорию. Если он нарушает территорию, я пишу представление в суд о замене домашнего ареста на реальное заключение под стражу», – рассказывает инспектор.
Иногда подопечные просят Ирину закрыть глаза на какие-то нарушения, начинают уговаривать не писать рапорт, но девушка всегда непреклонна.
«У всех есть желание быть друзьями, все хотят хорошего отношения. Я стараюсь относиться ко всем по-человечески. Они начинают звонить, отпрашиваться. Я объясняю, что я ничего не решаю, только контролирую арест. Вы нарушаете — я докладываю», – заключила инспектор.
Работа, по признанию сотрудников инспекции, накладывает свой отпечаток, но мысли сменить работу, уверяют, не было.
«Иногда, я думаю, что если бы я работала на гражданской должности, то, возможно, все в моей жизни было бы по-другому. Не было бы этих ночных рейдов, осужденных, но я уже не представляю свою жизнь другой. Это не профессия, а образ жизни», – делится старший инспектор Альфия Газина.
