Комментарий к статье 128. Исчисление срока

1. В ст.128 УПК РФ, регламентирующей исчисление процессуальных сроков, в качестве единиц измерения времени указаны такие величины, как часы, сутки, месяцы.

Наряду с этим в Кодексе можно встретить и такие термины, как "немедленно", а в отдельных нормах - "незамедлительно", которые также имеют отношение к рассматриваемому вопросу, Однако они, к сожалению, не раскрываются в ст.5 и иных положениях УПК РФ. Для примера обратимся к:

- ч.3 ст.92 УПК РФ, согласно которой подозреваемый подлежит немедленному освобождению при наличии определенных условий и обстоятельств;

- ч.6 ст.220 УПК РФ, согласно которой после подписания следователем обвинительного заключения уголовное дело с согласия руководителя следственного органа немедленно направляется прокурору;

- ч.4 ст.146 содержит правовое предписание о том, что после возбуждения уголовного дела о принятом решении незамедлительно уведомляются соответствующие лица.

Представляется, что данную терминологию следует толковать буквально и дословно. "Немедленно" либо "незамедлительно", т.е. в данную единицу времени: минуту, час. Особую актуальность рассматриваемая терминология приобретает для вопросов, связанных с ограничением конституционных прав личности, поскольку в противном случае при определенных фактических обстоятельствах для соответствующего должностного лица, которое не исполнило эти предписания уголовно-процессуального законодательства, например о немедленном освобождении задержанного подозреваемого, может наступить уголовная ответственность, не говоря уже о дисциплинарной ответственности данного должностного лица (следователя или дознавателя).

Аналогичную позицию высказал Конституционный Суд РФ в Определении от 3 июля 2014 года N 1484-О, применительно к положениям ч.1_1 ст.110 УПК РФ, где фабула была такова. Гр-н Г., как обвиняемый, был заключен под стражу. Из материалов гражданского дела следователю было представлено заключение экспертов, из которого было видно, что данный человек имеет тяжелое заболевание, удостоверенное медицинским заключением, которое препятствует его содержанию под стражей. Однако следователь, усомнившись в достоверности полученного медицинского заключения о состоянии здоровья, стал его проверять и назначил повторное медицинское освидетельствование данного лица. В результате обвиняемый содержался под стражей свыше месяца уже после получения "первичного" заключения. Конституционный Суд РФ указал, что получение "первичного" заключения влечет за собой обязанность следователя незамедлительного - без неоправданных задержек - принятия решения об изменении или отмене данной меры пресечения.

Также в Кодексе можно встретить и иную терминологию, которая имеет отношение к рассматриваемому вопросу, но, к сожалению, не раскрывается в ст.5 и иных положениях УПК РФ. Так, ст.177, регламентируя производство осмотра, формулирует такое понятие, как "продолжительное время", которое по сути уже является оценочной категорией, и вряд ли возможно в тексте Закона дать единый правовой стандарт - "эталон" исчисления этого понятия в форме универсальной правовой дефиниции для всех случаев правоприменения.

2. Часть 3 ст.326 УПК РФ вводит новую единицу измерения времени - год, запрещая одному и тому же лицу дважды участвовать в течение года в судебных заседаниях в качестве присяжного заседателя. Однако:

- во-первых, исчисление срока в годах ст.128 УПК РФ не предусматривается;

- во-вторых, не вполне понятно, что конкретно имел в виду законодатель: запрет на повторное участие в течение одного календарного года либо на повторное участие в течение года с момента окончания первичного участия.

Думается, что ответ на поставленный вопрос следует искать в ст.10 Федерального закона от 20 августа 2004 года N 113-ФЗ "О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции", согласно которой "граждане призываются к исполнению в суде обязанностей присяжных заседателей в порядке, установленном УПК Российской Федерации, один раз в год на десять рабочих дней, а если рассмотрение уголовного дела, начатое с участием присяжных заседателей, не окончилось к моменту истечения указанного срока, - на все время рассмотрения этого дела" (ч.1 ст.10 этого Закона); а "кандидаты в присяжные заседатели, вызванные в суд, но не отобранные в состав коллегии присяжных заседателей и не освобожденные от исполнения обязанностей кандидатов в присяжные заседатели по основаниям, предусмотренным статьями 3 и 7 настоящего Федерального закона, могут быть привлечены для участия в качестве присяжных заседателей в другом судебном заседании" (ч.2 ст.10 этого же Закона).

3. Недавние изменения, внесенные в ч.1 ст.144 УПК РФ Федеральным законом от 4 марта 2013 года N 23-ФЗ, ввели в рассматриваемые правоотношения еще одну новую категорию, не указанную в ст.128 УПК РФ, о начале исчисления срока доследственной проверки - "день". Именно со "дня" поступления сообщения о преступлении истекает трехсуточный срок проверки сообщения о преступлении. В связи с этим представляется некорректной привязка начала срока доследственной проверки, предусмотренной ч.1 ст.144 УПК РФ, исчисляемого сутками, к нераскрытому в Кодексе (ст.5, 128 и др.), но употребляемому в УПК РФ понятию "день". Так, п.21 ст.5 УПК РФ законодатель дает понятие ночного времени - с 22 до 6 часов по местному времени, в связи с чем при таком подходе днем и дневным временем вполне логично можно считать только лишь время с 6 часов до 22 часов текущих суток. Таким образом, введение законодателем в нормы УПК РФ новой категории "день", но не раскрытой самим законодателем в тексте Кодекса, приводит к наличию различных подходов к исчислению сроков доследственной проверки на практике. Кроме того, законодатель не указал, как начинает течь срок, исчисляемый сутками: немедленно или с 0 часов следующих суток? В ч.2 ст.128 УПК РФ указан лишь момент окончания этого срока, но не указан начальный момент. Если же обратиться к Толковому словарю русского языка, то понятие "день" является синонимом понятия "сутки". Думается, что в рассматриваемых правоотношениях эти два понятия по своей юридической сущности идентичны.

4. В тексте Кодекса имеют место и такие термины, как "своевременность" и "немедленность", которые созвучны правоотношениям процессуальных сроков и являются оценочными понятиями.

К примеру, рассматривая закрепленный в УПК РФ термин "своевременность", можно отметить, что он используется законодателем неоднократно в различных аспектах уголовно-процессуальных правоотношений:

- в ст.265 УПК РФ говорится о своевременности вручения подсудимому копии обвинительного заключения или обвинительного акта;

- в ч.4 ст.108, ч.3 ст.125, ч.4 ст.234, ч.4 ст.376, ч.3 ст.428 УПК РФ говорится о неявке без уважительных причин в суд лиц, своевременно извещенных о времени судебного заседания;

- в рамках такой меры принуждения, как обязательство о явке, на подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего и свидетеля может быть возложено обязательство своевременно являться по вызовам дознавателя, следователя или в суд (ч.2 ст.112 УПК РФ). Так, по делу "Бутусов против России" ЕСПЧ сформулировал понятие незамедлительности рассмотрения кассационной жалобы осужденного судом кассационной инстанции в аспекте положений п.4 ст.5 Европейской Конвенции, одновременно дав ориентиры для исчисления начального и конечного моментов исчисления процессуальных сроков кассационного разбирательства:

- начальным моментом является день, когда адвокат осужденного представил в суд свои основания для подачи кассационной жалобы;

- конечным моментом считается день рассмотрения судом кассационной инстанции этой жалобы в судебном заседании;

- период, равный двадцати дням, не может считаться приемлемым и удовлетворяющим требованиям незамедлительности (см.: БВС РФ. 2010. N 12. С.28).

Думается, что такая позиция Европейского Суда в настоящее время может служить определенным ориентиром в аспекте апелляционного обжалования приговора и сроков рассмотрения дел судом апелляционной инстанции, поскольку в рассматриваемых правоотношениях существенной разницы между действующими ранее сроками кассационного рассмотрения дел и ныне введенным институтом апелляционного рассмотрения дел нет.

5. Следует отметить, что термин "исчисление срока" следует отличать от понятия "течение срока". Течение срока предполагает последовательную смену секунд, минут, часов, суток, месяцев и далее, т.е. этот процесс свойственен самому времени. Исчисление срока предполагает деятельность человека, направленную на измерение времени, его отсчет. Так, уголовно-процессуальные сроки имеют ряд свойств, которыми не обладает время, моменты начала течения и начала исчисления уголовно-процессуальных сроков, а также моменты окончания течения и окончания их исчисления в отдельных случаях могут не совпадать, о чем речь пойдет ниже. Время - это объективная форма движения материи, протекающая независимо от сознания и воли людей. Срок - это определенный отрезок времени, установленный законодателем или участниками правоотношений, и потому он имеет порядок исчисления.

Изложенное имеет практическое значение. Поясним это на конкретных примерах. Так, Ленинский районный суд г.Екатеринбурга 23 июля 2014 года избрал подозреваемому К. меру пресечения в виде заключения под стражу на срок два месяца, правильно установив, что датой начала течения этого срока будет дата задержания К. в качестве подозреваемого 21 июля 2014 года, в то же время последним днем срока действия данной меры пресечения суд ошибочно указал 21 сентября 2014 года. С учетом положений ч.1 ст.128 УПК РФ последним днем двухмесячного срока содержания К. под стражей будет 20 сентября 2014 года, а 21 сентября 2014 года является первым днем третьего месяца.

При последующем продлении действия данной меры пресечения срок, исчисляемый месяцами, не требуется сокращать на сутки, поскольку течение этого срока продолжается, а не начинается сначала.

В другом случае Полевский городской суд Свердловской обл. 15 июля 2014 года, продлив срок содержания под стражей обвиняемого Х. на 2 месяца, а всего до 7 месяцев, ошибочно установил датой окончания этого срока 15 сентября 2014 года, поскольку последним днем ранее установленного пятимесячного срока действия данной меры пресечения было 16 июля 2014 года. Конечной датой семимесячного срока являлось 16 сентября 2014 года.

6. Исчисление срока в часах. Так, согласно ч.2 ст.22 Конституции РФ, п.11 ст.5 и ч.3 ст.94 УПК РФ срок задержания исчисляется в часах. Требует разъяснения и такой актуальный для практики вопрос: лишь допрос, как следственное действие, ограничен продолжительностью во времени (ч.2 и 3 ст.187 и ч.1 ст.425 УПК РФ), а не весь спектр процессуальных действий с одним лицом в течение суток. То есть получается, что следователь либо дознаватель вправе, например, сегодня произвести осмотр места происшествия с подозреваемым (около трех часов), затем допросить этого участника (около четырех часов), провести с ним же очную ставку (два часа), предъявление для опознания (один час), повторный допрос (один час) и т.д. Все будет законно и обоснованно, поскольку даже если этот объем работы следователь не сможет выполнить сам лично, он вправе дать отдельное поручение органу дознания либо это сделают два-три члена следственной группы либо группы дознавателей, включенные в состав такой группы по настоящему уголовному делу. В связи с таким пробелом правового регулирования учеными вносится предложение о том, чтобы в общих условиях производства следственных действий предусмотреть максимальное время не только допроса, но и всех процессуальных действий, непосредственно проводимых с одним участником в течение суток. Думается, что до внесения законодательных изменений в УПК РФ уже сегодня в изложенном случае можно по аналогии применять положения ч.2 и 3 ст.187 и ч.1 ст.425 УПК РФ. О допустимости применения уголовно-процессуальной аналогии см. постановления Конституционного Суда РФ от 2 февраля 1996 года N 4-П; от 28 ноября 1996 года N 19-П; от 2 июля 1998 года N 20-П; от 29 июня 2004 года N 4-П; определения Конституционного Суда РФ от 15 декабря 2000 года N 239-О; от 24 апреля 2002 года N 114-О; Бюллетень Верховного Суда РФ. 1997. N 2. С. 9-11; определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 29 ноября 2012 года N 48-О12-107.

7. Особенности исчисления срока в сутках. Срок, исчисляемый сутками, истекает в 24 часа последних суток (ч.2 ст.128 УПК РФ). К примеру, в ч.1 ст.124 УПК РФ предусмотрено, что прокурор и (или) руководитель следственного органа рассматривают по общим правиламКомментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) жалобу в течение трех суток со дня ее получения. При этом время (в часах) поступления заявления не имеет правового значения для начала течения срока. Если заявление поступило, к примеру, 4 февраля с.г. в 23 часа 55 мин., срок его разрешения будет истекать в 24 часа последних суток, т.е. 6 февраля т.г. Первым днем срока, установленного в сутках, следует считать тот день (те сутки), когда имел место юридический факт, с которым законодатель связывает момент возникновения уголовно-процессуальных правоотношений.

Аналогичным образом исчисляется процессуальный срок, например, если сообщение о преступлении поступило в военный следственный орган или в орган военной полиции 1 января т.г., то вне зависимости от времени его поступления (в 00 час. 05 мин. либо в 23 час. 55 мин.) - 1 января т.г. и будет первым днем срока, с которого следует исчислять трое суток, и решение по такому заявлению (сообщению) должно быть принято не позже 24 часов 3 января т.г. (по принципу "плюс два" к дате первичной регистрации сообщения о преступлении). Первые сутки, в течение которых поступило сообщение о преступлении, являются именно первыми, а не "нулевыми" и учитываются как целые, т.е. округляются в большую сторону. Если же в сформулированном примере не учитывать первые сутки, а сообщение о преступлении, к примеру, зарегистрировано в 00 час. 05 мин. 1 января т.г., то тогда получается, что срок проверки в порядке ч.1 ст.144 УПК РФ будет фактически составлять четверо суток (до 24 часов 4 января т.г.). Однако это не так, поскольку положения ч.1 ст.144 УПК РФ во взаимосвязи с положениями ч.1 ст.128 УПК РФ позволяют утверждать, что сутки, в которые поступило сообщение о преступлении, должны включаться в срок доследственной проверки, поэтому процессуальное решение следователя (дознавателя) о возбуждении уголовного дела или же об отказе в возбуждении уголовного дела по зарегистрированному 1 января с.г. (в 00 час. 05 мин. или же в 23 час. 55 мин.) сообщению должно быть датировано как максимум 3 января т.г., т.е. трое суток, включая дату 1 января т.г. (по принципу "плюс два" к дате первичной регистрации сообщения о преступлении). В некоторых случаях такой порядок исчисления процессуальных сроков закрепляется в ведомственных нормативно-правовых актах. Например, Инструкция об организации и осуществлении процессуального контроля в военных следственных органах Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации, которая утверждена приказом заместителя председателя Следственного комитета при прокуратуре РФ - руководителем военного следственного управления 12 августа 2010 года N 130, в этом вопросе предписывает следующее: "...исключить факты расчета срока доследственных проверок без учета текущих суток. Если окончание срока доследственной проверки приходится на нерабочий день, то последним днем срока считается первый следующий за ним рабочий день" (п.3.4.4). Пункт 3.2.5 данной ведомственной Инструкции предписывает руководителям военных следственных органов: "...при продлении процессуального срока проверки сообщения о преступлении налагать соответствующую резолюцию на ходатайстве следователя, определяя не только продолжительность, но и конкретную дату его исполнения (например: "срок проверки сообщения о преступлении продлить до 10 суток, т.е. до 30 марта 2010 года")".

При исчислении сроков часами и сутками момент начала течения времени и начала исчисления уголовно-процессуального срока совпадают. Например, момент фактического задержания произошел сегодня в 11 часов 25 минут. С учетом этих 25 минут и следует исчислять срок задержания.

В ч.1 ст.128 УПК РФ прямо закреплено: "...при исчислении сроков месяцами не принимаются во внимание тот час и те сутки, которыми начинается течение срока". Значит, данное правило не распространяется на сроки, исчисляемые часами и сутками.

Срок заключения под стражу подозреваемого по ст.100 УПК РФ определен также в категории времени - в сутках (10 суток). Если предположить, что без применения ст.91 УПК РФ согласие суда в процессуальной форме постановления на избрание данной меры пресечения было получено в 21 час 15 мин. 1 января с.г., то срок в 10 суток следует исчислять с 1 января с.г. вне зависимости от времени (часа) получения судебного согласия. Таким образом, заключенного под стражу следует освободить 10 января с.г. до 24 часов.

Следует отметить, что подобный порядок исчисления срока в сутках при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу не вызывает ни у кого возражений и понимается всеми единообразно. Думается, именно такой порядок и следует применять при исчислении срока, установленного в сутках, т.е. не учитывать часы и минуты, и для других правоотношений настоящего Кодекса (ч.1 ст.124, ч.1 ст.144, а равно иных: так, ст.172 УПК РФ предписывает предъявить обвинение не позднее 3 суток со дня вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого; согласно ч.3 ст.50 УПК РФ в случае неявки приглашенного защитника в течение 5 суток со дня заявления соответствующего ходатайства следователь предлагает обвиняемому пригласить другого защитника).

Также законодателем и практикой однозначно не разрешен и такой вопрос: прошло 30 суток по правилам ч.3 ст.144 УПК РФ с момента поступления следователю либо дознавателю органа внутренних дел сообщения о преступлении, и они передают материал доследственной проверки по подследственности, например, в военный следственный орган или орган военной полиции. Получив этот материал, новый следователь либо дознаватель уже другого ведомства лишаются ли возможности или же нет, не лишаются, ходатайствовать о продлении сроков доследственной проверки в соответствии с той же ч.144 УПК РФ? Изучение практики показывает, что они такой возможности не лишены и повторно с учетом процессуальных сроков, установленных в ч.1 ст.144 УПК РФ, проводят по этим же обстоятельствам доследственную проверку, ориентируясь на правовые позиции Конституционного Суда и Верховного Суда РФ о допустимости уголовно-процессуальной аналогии. Об этом же порядке исчисления сроков сообщают и практические работники, когда материал доследственной проверки не направляется по подследственности и остается в производстве того же следователя либо дознавателя. Чтобы не нарушать срок доследственной проверки, установленный ч.1 или ч.3 ст.144 УПК РФ, следователь (дознаватель) вынуждены принимать решение об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с истечением установленного уголовно-процессуальным законом срока проверки. В дальнейшем эти постановления нередко отменяются как необоснованные и доследственная проверка проводится вновь, фактически продолжаясь далее.

ЕСПЧ в постановлении от 29 июля 2010 года по делу "Шапошников против России" (жалоба N 8998/05) указал на наличие противоречивых и взаимоисключающих позиций различных компетентных органов Российской Федерации по вопросу законодательного регулирования и отсутствие единой правоприменительной практики относительно длительности содержания заявителя жалобы Шапошникова под стражей в период с 4 по 13 января 2005 года, когда уголовное дело не находилось в производстве ни суда, ни прокуратуры, ни следователя, что противоречит требованиям правовой определенности, предсказуемости и защиты граждан от судебного произвола и является нарушением положений п.1 ст.5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Фабула данного дела была такова.

16 сентября 2004 года Шапошников был задержан за сбыт наркотиков, а 18 сентября того же года - заключен под стражу в порядке применения к нему меры пресечения. 16 декабря 2004 года расследование уголовного дела было закончено и дело было направлено в городской суд для его рассмотрения по существу предъявленного обвинения. 22 декабря 2004 года городской суд назначил предварительное слушание на 30 декабря 2004 года и, не представляя дополнительных доводов, вынес постановление о том, что Шапошников должен оставаться под стражей. Никаких временных пределов его заключения под стражей установлено не было. 30 декабря 2004 года при проведении предварительного слушания уголовное дело было возвращено прокурору в порядке положений ч.1 ст.237 УПК РФ для устранения нарушений уголовно-процессуального закона в течение 5 дней. Меру пресечения (заключение под стражу) подсудимому суд оставил без изменения, не приведя в обоснование этой меры пресечения никаких доводов. Следователь принял данное дело к своему производству 11 января 2005 года. 12 января 2005 года следователь возбудил ходатайство перед городским судом о продлении Шапошникову срока содержания под стражей на 11 дней, т.е. до 25 января 2005 года. В своем постановлении следователь указал, что предоставленный судом 5-дневный срок истек 4 января 2005 года. Однако несоблюдение сроков произошло по уважительной причине, так как дни с 1 по 10 января 2005 года были нерабочими в связи с новогодними праздниками и, таким образом, исполнить решение городского суда от 30 декабря 2004 года не представлялось возможным. Следователь принял решение "о восстановлении 5-дневного срока, установленного для устранения нарушений" и о том, чтобы "считать датой истечения 5-дневного срока 14 января 2005 года". 13 января 2005 года городской суд рассмотрел и удовлетворил данное ходатайство следователя, продлив Шапошникову срок содержания под стражей до 25 января 2005 года. 22 марта 2005 года приговором суда Шапошников был признан виновным и приговорен к лишению свободы. Срок его предварительного заключения в период с 16 сентября 2004 года был засчитан в срок исчисления меры наказания по приговору. В Европейском Суде представители Российской Федерации утверждали, что:

- в любом случае содержание Шапошникова под стражей в период с 4 по 13 января 2005 года было санкционировано постановлением суда от 20 декабря 2004 года;

- это постановление суда не было актом произвола и было принято в соответствии с нормами УПК РФ. В данном случае применима ст.255 УПК РФ, в соответствии с которой обвиняемый может находиться под стражей до шести месяцев;

- что касается 5-дневного срока, установленного судом, то этот срок касался лишь действий прокурора по устранению нарушений норм УПК РФ, допущенных на стадии досудебного производства, а не вопроса содержания заявителя под стражей;

- 5-дневный срок исчисляется с момента получения уголовного дела следователем, т.е. с 11 января 2005 года, непосредственно после окончания выходных и праздничных дней. По получении уголовного дела следователь своевременно ходатайствовал о продлении срока предварительного расследования и продлении Шапошникову срока его содержания под стражей. Такое продление было санкционировано судом 13 января 2005 года;

- по приговору от 22 марта 2005 года период времени с 4 по 13 января 2005 года был включен Шапошникову в общий срок лишения свободы.

При рассмотрении данной жалобы Европейский Суд отметил:

- постановление суда от 30 декабря 2004 года, как и постановление суда от 22 декабря 2004 года, лишь повторяли текст предыдущих судебных постановлений о применении меры пресечения, не устанавливая никаких предельных сроков и не приводя дополнительных оснований для содержания Шапошникова под стражей, а также не рассматривая вопрос о возможности применения к нему иной меры пресечения;

- поскольку в своем постановлении от 30 декабря 2004 года суд не ссылается ни на какие нормативные документы, остается неясным, применялись ли в данный период времени положения ст.109 и 255 УПК РФ или же нет;

- в тексте постановления от 30 декабря 2004 года судья сослался только лишь на ст.237 УПК РФ, которая регулирует другие правоотношения по сравнению с нормами ст.109 и 255 УПК РФ; при таких обстоятельствах арестованный Шапошников оставался в ситуации неопределенности;

- в своем постановлении от 30 декабря 2004 года городской суд не представил никаких доводов в обоснование того, что Шапошников должен оставаться под стражей. Ранее по ряду других дел (в постановлениях ЕСПЧ: от 2 марта 2006 года по делу "Нахманович против России", жалоба N 55669/00, § 70-71; от 21 марта 2002 года по делу "Сташаитис против Литвы", жалоба N 48697/00, § 67) Европейский Суд отмечал, что "отсутствие доводов, представляемых судебными органами в обоснование своего решения, санкционирующего содержание под стражей, несовместимо с принципом защиты от судебного произвола по смыслу пункта 1 статьи 5 Конвенции". В данном деле Шапошников находился в состоянии неопределенности относительно оснований его содержания под стражей в период с 30 декабря 2004 года по 13 января 2005 года, т.е. даты, когда суд вновь рассмотрел вопрос о мере пресечения в отношении него;

- из материалов настоящего уголовного дела следует, что компетентные органы, в производстве которых находилось уголовное дело, толковали постановление суда от 30 декабря 2004 года по-разному. Так, из постановления следователя от 12 января 2005 года о представлении ходатайства о продлении срока содержания под стражей, следователь и орган прокуратуры сочли, что срок содержания Шапошникова под стражей должен был истечь 14 января 2005 года. В противоречие этому, из постановления прокурора о восстановлении сроков расследования, наоборот, следует, что 5-дневный срок, установленный судом для устранения допущенных нарушений, должен был истечь 4 января 2005 года.

В аспекте рассматриваемого вопроса представляют интерес и следующие примеры из практики, фабула которых была такова:

Фабула N 1. Военным судом Красноярского гарнизона подсудимый Н. был осужден по п."а" и "в" ч.3 ст.286 УК РФ. В соответствии со ст.237 УПК РСФСРКомментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) рассмотрение дела в судебном заседании не может быть начато ранее трех суток с момента вручения подсудимому копии обвинительного заключения, которое, как следует из материалов дела, было вручено данному подсудимому 28 апреля 1998 года, а рассмотрение дела в судебном заседании было начато 5 мая того же года в 10 ч 00 мин, т.е. первый рабочий день, следующий за праздничными и нерабочими днями, которые в тот год продолжались четыре дня с 1 по 4 мая включительно.

Таким образом, если окончание срока приходится на нерабочий день, то последним днем срока считается первый следующий за ним рабочий день, и само это дело могло быть назначено к рассмотрению не ранее 6 мая того же года. Приговор и все последующие судебные решения были отменены, дело направлено на новое рассмотрение по первой инстанции.

Фабула N 2. В мировом суде Железнодорожного судебного района г.Екатеринбурга слушалось уголовное дело, в процессе которого возникли сомнения по поводу вменяемости подсудимого, в связи с чем суд в обязательном порядке через прокурора направил данное уголовное дело в следственное управление при УВД Железнодорожного района г.Екатеринбурга для производства предварительного следствия на предмет возможной передачи данного дела в суд по окончании досудебной подготовки с целью дальнейшего решения вопроса о применении к данному лицу принудительных мер медицинского характера, поскольку ч.1 ст.434 УПК РФ не содержит никаких исключений, изъятий и оговорок на этот счет. Тремя учеными кафедры уголовного процесса Уральской государственной юридической академии по запросу руководителя следственного органа были высказаны три самые различные, но достаточно аргументированные точки зрения относительно начального момента исчисления срока предварительного следствия в данной ситуации:

- время нахождения данного уголовного дела в суде однозначно не включается в сроки предварительного следствия, в УПК РФ по этим правоотношениям обнаруживается пробел, который может быть преодолен применением по аналогии ч.6 ст.162 УПК РФ, в соответствии с которой в случае возвращения уголовного дела для производства дополнительного следствия его срок не может превышать одного месяца со дня поступления данного уголовного дела к следователю;

- Кодекс не исключает в данной ситуации и возбуждение уголовного дела следователем; точнее будет сказать, что уголовное дело "довозбуждается" (термин встречается на практике), т.е. возбуждается по одному и тому же факту и в отношении того же лица во второй раз, а срок предварительного расследования будет исчисляться с момента возбуждения ("довозбуждения") настоящего уголовного дела следователем, так как ранее уголовное дело не расследовалось вообще;

- данная проблемная ситуация разрешается в порядке ч.2 ст.156 УПК РФ, согласно которой если следователю поручается производство по уже возбужденному уголовному делу (в этом случае путем подачи частным обвинителем заявления в суд в порядке ч.1 ст.318 УПК РФ), то срок предварительного следствия должен отсчитываться с момента принятия следователем уголовного дела к производству.

Не решен в судебной практике и вопрос исчисления 5-суточного срока явки защитника для участия в процессуальных действиях, о чем говорится в ч.3 ст.50 УПК РФ. Представляется, что к этому вопросу следует подходить дифференцированно. Так, если подзащитный данного защитника задержан или заключен под стражу либо находится под домашним арестом или же находится в стационарных условиях в медицинских организациях, о которых говорится в ч.1 ст.128 УПК РФ, то в исчисление данного срока должно включаться и нерабочее время. Если подзащитный такого защитника не находится в перечисленных выше учреждениях и медицинских организациях либо под домашним арестом, то в исчисление данного 5-суточного срока нерабочее время не включается.

В вопросах исчисления процессуального срока в сутках ошибаются даже суды субъектов Российской Федерации, о чем свидетельствует следующая судебная практика:

Предусмотренный ст.356 УПК РФ срок на кассационное обжалование приговора истекал в воскресенье, 22 августа 2010 года. Соответственно последним днем срока на обжалование считался понедельник, 23 августа 2010 года. Кассационное представление государственным обвинителем было подано 23 августа 2010 года, т.е. в последний день указанного срока, что подтверждается отметкой работника канцелярии суда на копии кассационного представления, а также справкой начальника отдела документооборота и приема граждан этого же суда. Постановлением судьи областного суда данное кассационное представление было возвращено прокурору в связи с пропуском установленного срока обжалования, поскольку по делопроизводству суда оно было зарегистрировано лишь 24 августа 2010 года. Верховный Суд РФ отменил данное постановление судьи областного суда, указав, что своевременно поданное кассационное представление, несмотря на то обстоятельство, что оно было зарегистрировано на следующий день, не свидетельствует о пропуске срока для обжалования приговора и, соответственно, не может являться основанием для возвращения прокурору кассационного представления.

В другом случае.

С.осужден по приговору Кемеровского областного суда от 28 декабря 2011 года. В тот же день осужденному была вручена копия приговора. С. подал на указанный приговор кассационную жалобу 11 января 2012 года. По постановлению суда от 13 января 2012 года кассационная жалоба была возвращена осужденному в связи с пропуском срока, установленного для обжалования приговора. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ отменила данное постановление судьи Кемеровского областного суда от 13 января 2012 года, указав следующее:

- в соответствии с требованиями ч.2 ст.128 УПК РФ срок, исчисляемый сутками, истекает в 24 часа последних суток. Если окончание срока приходится на нерабочий день, то последним днем считается первый следующий за ним рабочий день;

- окончание срока для подачи осужденным С. кассационной жалобы пришлось на нерабочий день, следовательно, последним днем срока следует считать первый следующий за ним рабочий день, т.е. 11 января 2012 года;

- таким образом, решение суда о том, что осужденный С. пропустил срок для обжалования приговора, противоречит требованиям закона.

По изложенным основаниям постановление судьи областного суда отменено, а дело возвращено в областной суд для надлежащей подготовки к кассационному рассмотрению.

Интерес представляет и следующая судебная практика Верховного Суда РФ:

- "Срок обжалования приговора в кассационном порядке в отношении осужденного, который скрылся, находясь до момента вынесения приговора под подпиской о невыезде, исчисляется со дня провозглашения приговора, а не со дня вручения ему копии приговора после его задержания, если данным приговором ему мера пресечения была изменена на содержание под стражу";

- "В дополнительном представлении об отмене оправдательного приговора, поданном прокурором за пределами сроков обжалования приговора, не могут ставиться вопросы, влекущие поворот к худшему, если такое требование не содержалось в первоначальном представлении";

- "Право обвиняемого на ознакомление с материалами уголовного дела может быть реализовано им как по окончании предварительного следствия, так и на последующих этапах судопроизводства" (согласно определению Конституционного Суда РФ от 23 мая 2006 года N 189-О, при наличии данных, свидетельствующих о том, что вследствие ненадлежащего исполнения следователем предписаний ст.217 "Ознакомление обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела" и ст.219 "Разрешение ходатайства" УПК РФ судья обязан предоставить обвиняемому возможность для ознакомления с делом);

- "Рассмотрение ходатайства о приведении приговора в соответствие с новым уголовным кодексом в отношении осужденных, уклоняющихся от отбывания наказания и находящихся в розыске, законом не предусмотрено".

8. Исчисление срока месяцами. При внимательном чтении текста ч.1 ст.128 УПК РФ, где сказано, что при исчислении срока месяцами не принимаются во внимание тот час и те сутки, которыми начинается течение срока, можно прийти к выводу, что, по мнению законодателя, течение срока начинается раньше, чем его исчисление.

Прочитав ч.3 ст.109 УПК РФ, можно увидеть, что в период досудебного производства предельный срок содержания под стражей, как меры пресечения, в отношении обвиняемых в совершении особо тяжких преступлений составляет 18 месяцев. Однако, обратившись к правовым нормам, закрепленным в ч.4, п.1 ч.8 и п.8.1 этой же статьи Кодекса, можно увидеть, что в отдельных случаях он может превышать названный выше 18-месячный срок.

9. Не основанными на законе являются процессуальные решения судов и иных правоохранительных органов, когда исчисление процессуального срока связано не с единицами измерения времени, закрепленными в ст.128 УПК РФ, а с какими-либо уголовно-процессуальными действиями, фактами, временем составления и подписания документов и т.п.

В качестве примера следует привести следующее уголовное дело. Областной суд по ходатайству следователя, поддержанному прокурором, продлил срок содержания под стражей обвиняемым Жернову и Смирнову без конкретного указания определенной даты - "до момента окончания ознакомления данных обвиняемых и их защитников с материалами уголовного дела в порядке положений ст.217 УПК РФ и направления прокурором данного уголовного дела в суд с целью его рассмотрения по существу". Сам вывод суда в тексте данного постановления о необходимости продления сроков содержания обвиняемых под стражей был обоснован и мотивирован.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ в кассационном порядке изменила данное постановление суда и указала точную дату срока содержания названных выше лиц под стражей в порядке ст.109 УПК РФ, отметив, что, продлив срок содержания обвиняемых под стражей без указания конкретной предельной даты, суд первой инстанции тем самым на будущее вывел меру пресечения в отношении указанных лиц из-под судебного контроля, чем, безусловно, ухудшило их положение по сравнению с ходатайством следователя, который просил суд продлить этот срок до точно определенной даты (например, 13 мая текущего года).

В постановлении по делу "Рахмонов против России" от 16 октября 2012 года ЕСПЧ констатировал нарушение п.4 ст.5 Конвенции, когда 4 февраля 2011 года районный суд, действуя в пределах своих полномочий, вынес постановление о заключении заявителя под стражу с целью экстрадиции, однако в данном постановлении не указал конкретного срока содержания Рахмонова под стражей. По мнению Европейского Суда, это представляло собой "грубое и очевидное нарушение", способное придать содержанию заявителя Рахмонова под стражей на основании данного постановления произвольный и, следовательно, незаконный характер по смыслу п.1 ст.5 Конвенции.

10. Следует обратить внимание, что при производстве дознания по правилам гл.32 УПК РФ начальный срок его производства исчисляется с момента возбуждения уголовного дела (ч.1 ст.156 УПК РФ), а при производстве дознания в сокращенной форме (по правилам гл.32_1 УПК РФ) согласно ч.3 ст.226_4 УПК РФ его начальный срок исчисляется уже по-иному: с момента вынесения дознавателем постановления об удовлетворении ходатайства подозреваемого о производстве дознания в сокращенной форме. В рамках сокращенной формы дознания до момента вынесения такого постановления не учитываются следующие периоды времени с момента возбуждения уголовного дела:

- до начала первого допроса подозреваемого, которое может длиться и сутки, и двое, и более, поскольку законодатель этот срок не ограничивает (ч.1 ст.226_4 УПК РФ);

- двое суток времени, которые закон (ч.2 ст.226_4 УПК РФ) предоставляет подозреваемому для заявления ходатайства о производстве дознания в сокращенной форме после разъяснения подозреваемому данного права;

- еще 24 часа с момента поступления такого ходатайства дознавателю, который обязан принять решение о производстве дознания в сокращенной форме (ч.2 и 3 ст.226_4 УПК РФ).

Таким образом, срок производства в сокращенной форме с момента возбуждения уголовного дела за счет этих периодов времени фактически увеличивается, однако в срок производства дознания в этой процессуальной форме не входит.

11. Актуальны для практики и следующие вопросы.

11_1. Согласно ч.1 ст.389_4 УПК РФ срок подачи апелляционной жалобы и представления на приговор суда первой инстанции составляет 10 суток со дня постановления приговора (только лишь для осужденного, содержащегося под стражей, данный срок исчисляется по-иному - со дня вручения ему копии приговора). На практике получается следующее: все остальные участники процесса со стороны обвинения и защиты, кроме содержащегося под стражей осужденного, выслушивают приговор суда в момент его провозглашения, а вот его копию они получают в течение 5 суток со дня его провозглашения (ст.312 УПК РФ). Таким образом, названный выше срок апелляционного обжалования для лиц, перечисленных в ст.312 УПК РФ, фактически сокращается наполовину, на пять суток, что однозначно ущемляет их процессуальные права. Думается, что правильно поступают перечисленные в ст.312 УПК РФ представители сторон, которые в такой ситуации в своих апелляционных жалобах и представлениях:

- ссылаются на судебную практику Европейского Суда, которая гласит: "Срок подачи апелляционной либо кассационной жалобы исчисляется с момента получения стороной копии судебного решения" (постановление от 11 апреля 2002 года по делу N 48679/99 "Аэпи Са (AepiSa) против Греции");

- просят исчислять срок апелляционного обжалования приговора именно с момента получения ими копии приговора, поскольку судебная практика Европейского Суда и его юрисдикция, включая судебные прецеденты по конкретным делам, является обязательной для судов Российской Федерации и имеет приоритет над правовыми нормами национального законодательства России на основании положений:

а) ч.4 ст.15 Конституции РФ;

б) ст.1 Федерального закона РФ от 30 марта 1998 года N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней";

в) положений абз.3 п.10 и абз.1 п.11 постановления N 5 Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 года "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации";

г) положений п.2, 3, 4 постановления N 21 Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 года "О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней";

д) постановления Конституционного Суда РФ от 5 февраля 2007 года N 2-П.

Более того, в постановлении от 4 июля 2013 года по жалобам N 11157/04 и N 15162/05 "Анчугов и Гладков против России" ЕСПЧ отметил: "ЕКПЧ имеет приоритет перед Конституцией Российской Федерации и согласно Венской Конвенции о праве международных договоров Российская Федерация не может ссылаться на собственную Конституцию, чтобы уклониться от выполнения обязательств, возложенных на нее согласно международному праву или действующим международным договорам".

11_2. К сожалению, распространены и такие факты. В 2005 году в помещении коллегии адвокатов "Бизнес и право" в г.Перми был проведен обыск в рамках расследования уголовного дел по обвинению директора пермского завода в даче взятки сотруднику ФССП. По мнению следствия, один из адвокатов данной коллегии заключил фиктивный договор на оказание юридической помощи данному предприятию. Все документы, которые требовались следствию, сотрудники коллегии представили добровольно. Однако обыск был продолжен в отношении адвокатов, не имевших никакого отношения к уголовному делу. В результате компьютеры и документы на бумажных носителях всех адвокатов были изъяты. В феврале 2015 года ЕСПЧ установил по данному делу нарушение положений ст.8 Европейской Конвенции (право на уважение частной и семейной жизни), так как названная коллегия адвокатов обратилась в Европейский Суд именно только с таким "узким" предметом своих требований.

В другом случае в г.Ярославле сотрудники полиции в ООО "Байт-Форс" в феврале 2012 года изъяли все компьютеры, принадлежащие данному ООО и не являющиеся вещественными доказательствами, удерживая их свыше пяти месяцев, а данный срок вышел за грань разумного.

В то же время УПК РФ не устанавливает сроки возврата законным владельцам предметов и документов, которые были изъяты в описанных примерах явно необоснованно, по сути "для количества", "в порядке перестраховки", при этом по правилам ст.115 УПК РФ арест на них не был наложен. Думается, что в этом случае, исходя из допустимости уголовно-процессуальной аналогии, следует ориентироваться на сроки, закрепленные в ст.15 Федерального закона от 12 августа 1995 года N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности".

11_3. В практике досудебного производства широкое распространение получают случаи, когда следователи и дознаватели необоснованно приостанавливают производство по уголовному делу, а затем через некоторое время возобновляют производство по такому делу. Нередко это делается с целью избежать продления сроков в установленном порядке и после возобновления производства по приостановленному делу дополнительно получить еще месячный срок производства по делу. Аналогичное относится и к случаям незаконного прекращения уголовных дел в период досудебного производства, когда впоследствии они отменяются компетентными должностными лицами (прокурором, руководителем следственного органа) либо признаются незаконными судом по жалобам, поданным в порядке ст.125 УПК РФ.

Так, в одном из районов Владимирской области, во время ознакомления с материалами уголовного дела 5 мая 2003 года по правилам ст.217 УПК РФ обвиняемый К. и его защитник неожиданного для себя выяснили, что следователь, не отличавшийся необходимым уровнем организованности, с 23 января по 10 февраля 2003 года приостановил производство по настоящему уголовному делу по мотиву розыска обвиняемого К. Вполне понятно, что о данном процессуальном решении следователя сторона защиты узнала лишь при ознакомлении с материалами уголовного дела, поскольку обвиняемый К. никуда от следствия не скрывался, во время всего "розыска" добросовестно трудился по основному месту работы и проживал по своему единственному месту жительства. Цель данных действий следователя разъяснять практическим работникам нет необходимости. Следователь, прикрывая свою неорганизованность в работе и взяв для себя таким образом тайм-аут, смог продлить во Владимирской областной прокуратуре сроки следствия по данному делу до 12 месяцев, однако также нерационально использовал и эти очередные три месяца следствия. Такие следственные хитрости не могли остаться незамеченными без соответствующей реакции стороны защиты, поскольку речь шла о сроках следствия и необоснованное объявление в розыск обвиняемого К. характеризовало последнего с негативной стороны как лицо, препятствующее ведению следствия. Изложенное умаляло достоинство личности обвиняемого К. и могло повлиять на меру уголовного наказания, которая могла ему быть назначена судом. В силу ст.21 Конституции РФ достоинство личности охраняется государством. При таких обстоятельствах обвиняемый и его защитник обратились в суд в соответствии со ст.125 УПК РФ с жалобой на названное выше постановление следователя о приостановлении 23 января 2003 года предварительного следствия. Районный суд удовлетворил жалобу заявителя, признал постановление о приостановлении предварительного следствия незаконным и обязал следователя устранить допущенное процессуальное нарушение - "зачесть в срок следствия незаконно исключенный период времени с 23 января по 10 февраля 2003 года". Таким образом, суд подтвердил, что незаконные процессуальные действия и решения не должны порождать юридических последствий.

Аналогичную процессуальную позицию занимали и окружные военные суды СКВО, ЛенВО, ПУрВО, УрВо.

Такой подход судов к разрешению жалоб в порядке ст.125 УПК РФ и исчислению сроков представляется обоснованным. Эти правила исчисления сроков подлежат применению лишь в тех случаях, когда процессуальные решения о приостановлении предварительного расследования либо прекращении уголовного дела органами предварительного следствия либо дознания на момент их вынесения являлись незаконными и необоснованными. Аналогичное должно относиться и к случаям, когда такие незаконные и необоснованные постановления дознавателей и следователей в пределах своей компетенции отменяют прокурор либо руководитель следственного органа.

11_4. "Юридическая помощь адвоката (защитника) в уголовном судопроизводстве не ограничивается процессуальными и временными рамками его участия в деле при производстве расследования и судебного разбирательства, она включает и возможные предварительные юридические консультации" (Определение Конституционного Суда РФ от 6 июля 2000 года N 128-О). Изложенное актуально для правоотношений:

- реабилитации, предусмотренных п.4 ч.1 ст.135 УПК РФ, когда впоследствии реабилитированное лицо, имея ранее статус подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, осужденного обращалось за устными и (или) письменными консультациями к другим адвокатам, которые лично непосредственно не участвовали в деле;

- предусмотренных п.1.1 ч.2 ст.131 УПК РФ, когда потерпевший также обращался за устными и (или) письменными консультациями к иным адвокатам, которые лично непосредственно не участвовали в деле.

11_5. Статьи 216 и 217 УПК РФ не определяют времени, которое необходимо для ознакомления с материалами уголовного дела. 24 июля 2014 года Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики протоколом N 6 принял "Разъяснения о минимальной продолжительности времени ознакомления с материалами уголовного дела", которые рекомендованы адвокатам данной палаты. При этом одновременно Адвокатская палата Республики Удмуртии обратилась и в Федеральную палату адвокатов Российской Федерации, чтобы последняя, изучив и обобщив в этом вопросе опыт других регионов страны, приняла в качестве корпоративного акта аналогичные разъяснения для адвокатов уже всей России. Совет Федеральной палаты адвокатов одобрил идею начать разработку профессиональных стандартов адвокатской деятельности по этим правоотношениям на основе данных "Разъяснений...", разработанных Адвокатской палатой Удмуртской Республики.

В некоторых случаях следственным работникам по многоэпизодным групповым делам, где несколько обвиняемых и потерпевших, целесообразно начинать ознакомление обвиняемого и его защитника, а равно потерпевших с материалами уголовного дела до момента полного окончания предварительного следствия. Судебная практика не признает такие действия следователя нарушением уголовно-процессуального закона. В 1994 и 2000 году по этим вопросам Верховный Суд РФ давал разъяснения: "УПК РСФСР не содержит требования объявлять об окончании предварительного следствия всем обвиняемым по делу одновременно, в связи с чем вполне допустимо первоначально выполнять требования ст.201 УПК РСФСР в отношении одного обвиняемого, а спустя несколько дней - другого". Представляется, что такая практика не противоречит положениям ст.215-217 УПК РФ и вполне может быть применима в современных условиях.

12. В постановлении от 10 января 2012 года по делу "Сокуренко против России" (жалоба N 33619/04) Европейский Суд высказал следующую правовую позицию: "Вероятность сокрытия от суда со стороны арестованного обвиняемого уменьшается пропорционально отбытому в следственном изоляторе сроку вследствие того, что период содержания под стражей может быть вычтен (либо учитывается в счет) периода заключения, который может ожидать рассматриваемое лицо в случае признания его виновным, что делает страх перед ожидающим будущим менее пугающим и уменьшает намерения скрыться от правосудия".

Примерно аналогичную позицию занимал данный суд и ранее в начале 1990-х годов, указав: "...с течением времени условия меняются и законно и обоснованно заключенное под стражу лицо может быть освобождено из-под стражи под гарантию явки в суд".

Здесь представляет интерес и постановление Большой Палаты Европейского Суда по правам человека по делу от 6 апреля 2000 года "Лабита (Labita) против Италии" (жалоба N 26772/95) // ЕСНR 2000-IV. Фабула дела была такова.

Гражданин Лабита (Labita) был заключен под стражу лишь на основании показаний одного свидетеля, который являлся pentito (бывший мафиози, который стал сотрудничать с правоохранительными органами). Бывший мафиози (pentito) утверждал, что Лабита являлся казначеем одной из мафиозных структур. ЕСПЧ отметил, что сотрудничество pentito является серьезным средством итальянских властей в борьбе с мафией. Однако использование показаний pentito ставит трудную проблему, так как по своей природе такие показания подвержены манипуляциям и могут быть даны как с целью получить преимущества, которые итальянское право предоставляет pentito, так и из личной мести данного pentito. Зачастую двусмысленный характер таких свидетельств и вероятность того, что человек может быть обвинен и арестован на основе непроверенных и не всегда бескорыстных заявлений, не должны недооцениваться. В связи с этим показания pentito должны подтверждаться другими доказательствами. Свидетельство по слуху должно быть подкреплено объективными доказательствами. Это особенно важно, когда решение выносится в отношении продления задержания в ожидании суда. Хотя подозреваемый в начале расследования может быть законно задержан на основании показаний pentito, эти показания теряют свое значение с ходом времени, особенно если никаких дополнительных доказательств не было обнаружено в ходе дальнейшего расследования. Решение было принято судьями единогласно.

Вышеназванным постановлениям Европейского Суда созвучна следующая позиция Конституционного Суда РФ: "Факты, обосновывающие подозрение при применении ареста, не обязательно должны обладать той же степенью убедительности, как и те, которые необходимы для предъявления обвинения" (определение Конституционного Суда РФ от 12 июля 2005 года N 330-О).

13. Комментируя ч.3 Кодекса, обратим внимание на Определение Конституционного Суда РФ от 29 сентября 2011 года N 1203-О-О, согласно которому:

- административное задержание не может применяться к лицу в связи с подозрением данного лица в совершении преступления;

- когда производство по делу об административном правонарушении трансформируется в производство по уголовному делу (например, в ходе административного расследования случая мелкого хулиганства обнаруживаются признаки уголовно наказуемого хулиганства), срок административного задержания подлежит зачету в срок задержания подозреваемого по уголовному делу.

В то же время в литературе отмечается, что вопрос о зачете в срок содержания под стражей периода, прошедшего с момента захвата лица сотрудниками правоохранительных органов до момента его задержания в предусмотренной УПК РФ процедуре, подлежит обсуждению при постановлении приговора и назначении наказания, так как фактическое задержание лица может быть связано не только с уголовным преследованием. Например, лицо до задержания в качестве подозреваемого по уголовному делу могло быть подвергнуто административному задержанию, и эти обстоятельства требуют исследования дополнительных документов и самостоятельной оценки, что не предусмотрено законодателем в рамках разрешения вопроса о мере пресечения по правилам ст.109 и 255 УПК РФК.

14. "Положения ст.443 УПК РФ не обязывают суд указывать в постановлении о применении принудительных мер медицинского характера сроки принудительного лечения".